старый Фирс ставит тощую свечку за мелочь в оставленный пшик –
наши воды спешат и не слышат намученный смех, и не видят смешки
от мелькнувшем в расплывчатом вроде подобии лиц: ивы точат ножи,
поседев, отрезать от большого куска как бы месть; аватары бросают снежки
в затемнённую скуку стеклянных домов, откровения вен утекают в промышленный сток,
лепесток отправляется в мусор ведра, прекращая быть частью при целом, прицел
нахлобучен на стоящих стойко стоять в амбразуре морозных узоров окна – отморозил курок
отошедшие пальцы покойных стрелков: окончания не избавляют от множества свежих принцесс –
заберите себе заколоченный дом на дрова: глина слепит сначала горшок, а потом человека из глин,
и натянутый парус ждёт ветра как ткань, а моряк продолжает ходить по воде –
плачет дождь по себе, не вдаваясь в характеры налитых луж, вызывая прибраться жару, жарить блин:
тополя носят пух от седин в голубой вертолёт – поделившись с конём, Фирс наварит овсянки себе, уходя в беспредел…
07.03.2023
СПб
|
