Раскатом апологии вникает час,
Он счастью более учтиво - говорит,
Что этот смысл отчасти виноват
На злом достойном вымысле - ему.
Прослыл обычным в смерти идеал,
Стихая в слёзах правды и тоски,
Он ночью мифа - больше не у дел,
Покорно спит и счастье им - пощада.
Черствел, что философски принимал
Картинный угол мести из восхода
Покорный час луны немого вздоха
На линиях искусства между стен.
Они всё строят памятник в аду
Лирического ужаса на бренном берегу,
Располагаясь ночью в той тоске,
Где мифам прятал нежностью - восход.
Былой луны не пишет небо рук,
Лишь падая на свет пропавших стен -
Упадком мифа спрашивает вдруг,
Что было нам над роскошью седин -
Умеренной иллюзией достатка - жить,
Ходить под светлым месяцем - руин,
Надеждой принимать восход былин
И ждать покорность большую, чем стыд.
Желая стать луной былых обид -
Тебе любовный сон уносит впредь
Творения под жалостью спокойной тени,
Причудой ищущей искусное в себе.
Притворный ад, он долго ищет вид
За белой россыпью на уготованной толпе,
Изнеженного взгляда за собой
И стен прискорбной муки - вдалеке.
Культурой ищет новый Господин
Достатка лунной парадигмы длин,
В неё вливает месяцем за стих
Обыкновение иллюзий в стон вещей -
Свою культуру на стихии лиц,
У них во взглядах собственный манер
И холод шевелит ту свежесть лет,
Пытаясь думать на аду теперь.
По лунной наледи сквозь зимнее окно
Вбежало искоса заблудшее лицо,
Сквозь иней расточительной руки -
Ему глоток скульптуры из тоски.
Верлибром имени спускается печать,
Что ищут люди на искусных снах
По лунной параллели нам - молчать,
Что жизнью двигать истины внутри.
Спокойный сон, он видит за тоской
Унылый повод мнения скучать,
Проходишь ли искусственной игрой,
Или проглатываешь дерзость на лице -
Ты философской воли опыт и покой.
Струится поздний ветхостью един -
Твой мир из сердобольных величин
И тешит месяц из любви - такой,
Покорен ужасу, что гиблое окно,
Спускающихся звёзд в наивные шаги,
Они безудержное слово нам с тобой,
Лишь сохраняют притчи из тоски.
Затлеет свет от лунного ума
И ложь под дерзостью изнеженных седин
Струится лестью в памяти - держа -
Твой снег у преисподних слов - один.
Проталиной устало шепчет свет
В надежде думать лунной чередой,
Спокойно тени сопрягает им -
Твой новый вид из ткани неземной.
Спускаясь шепчет миру над судьбой,
Опустошая месяцем под стиль
Иллюзии работы в сердце - мира,
Природу апологии усталого истца.
Он стыд из преисподнего восхода
Скупой идиллии на власти бытия
И философским миром слепнет час
Погоды идеала формы - месяца.
Достиг упорства внеземной любви,
Вниманию - трудолюбиво ищет стиль,
На одинокой философской пище лет -
Скупой образчик полуночной нивы.
|
