Во дворе уже никого не было – ни Борьки, ни Мишки, ни даже Женьки, который обычно здесь ошивался до позднего вечера, пока батя не угомонится. Начинало темнеть. Из кухонь первого и второго этажа доносились голоса разговорчивых соседок, и пахло жареной картошкой с луком. Сразу захотелось есть. Я посмотрел в сторону нашей коммуналки и увидел в одном из окон кота. Словно копилка на бабушкином комоде, Пушок сидел без движения и смотрел прямо на меня. Я зачем-то помахал ему рукой, но он и ухом не повёл, и, вообще, спрыгнул с подоконника куда-то вглубь дома.
Я нарезал ещё пару кругов во дворе и уже собирался было идти домой, как вдруг дверь соседнего подъезда заскрипела, и на ступеньки вышел мальчик, которого я никогда раньше не видел. Он был приблизительно одного роста со мной, только очень бледный и худой. Пальто с настоящим меховым воротником висело на нём, как на вешалке, и длиннющий шарф в три слоя обматывал его тонкую розовую шею. На голове же у него не по погоде была надета школьная фуражка. Но не это поразило меня больше всего… Ботинки! Новенькие – блестящие, со шнурками – они торчали из-под его брюк, и от них невозможно было оторвать глаз. Я так и подошёл к нему, уставившись в землю.
- Привет, - сказал я. - А меня Сашей зовут.
- Иван, - представился мальчик каким-то взрослым с хрипотцой голосом, и протянул мне руку. Я пожал её и удивился насколько она была мягкая и тёплая – как у девочки.
- Ты в гости к кому-то пришёл? – полюбопытствовал я.
- Нет. Я живу здесь. Просто я никогда не выхожу во двор, - ответил мальчик.
- А почему? - продолжал допытываться я, - наказан, что ли?
- Да, нет. Я в музыкальной школе на скрипке занимаюсь. И ещё рисованием. Гуляю я обычно во дворе церкви, с другой стороны – у нас туда парадная выходит, а эта лестница чёрная. Вот пойду в этом году в школу – так времени вообще не будет хватать. Мне уже и форму купили.
- И мне, - не моргнув глазом соврал я. - А ты в какую – в 35 или 29?
- Да, не знаю я. - Ваня наморщил лоб, поправляя фуражку. - Она при университете – там мой папа работает.
Я уже не знал, о чём спрашивать моего нового знакомого, но чтобы произвести на него неизгладимое впечатление, достал из-под пальто, свою знаменитую, замечательную рогатку. Это была непростая рогатка. У всех пацанов резинка была чёрная, а у меня белая. Она хорошо тянулась и не трескалась со временем. Мне её папа с работы принёс.
- Ух, ты...вот, это да! Здорово! – щеки у Вани аж порозовели от счастья, когда он, целясь куда-то в небо, натянул резинку. - А давай меняться? Я тебе за неё водяной пистолет отдам. Мне его папа из командировки привёз...
Я не знал, что такое водяной пистолет, но само слово "пистолет", да ещё из какой-то там
" командировки " убедили меня.
- Давай!
Иван обрадованно, потянул меня за рукав в свой подъезд, который был довольно странным.
Во-первых, он не был проходным, как все другие.
Во-вторых, у нас на каждом этаже было по две квартиры, а в этом по одной.
И ещё: окна на первом этаже этого крыла дома были заложены кирпичом, и что там находилось – никто не знал. Поговаривали, что эти помещения были отданы церкви, и там делали свечи, а может быть даже гробы, но это были только предположения.
Ванина квартира была на втором этаже, и он, прислонившись спиной к двери, стукнул три раза каблуком своего красивого коричневого ботинка.
- Сейчас Ариша откроет - сказал он, пряча рогатку под пальто.
Аришей оказалась тётя Ира, которая по субботам приходила пить чай к моей бабушке. Это была очень крупная, румяная и всегда улыбчивая женщина. «С трудной судьбой» – так она сама о себе говорила. Окинув меня равнодушным взглядом, она отступила внутрь квартиры, как бы разрешая войти.
- Это Саша, - представил меня Иван. - Он мой друг, и я покажу ему театр. Раздевайся.
- Ну-ну, - вздохнула Ариша, не подавая вида, что знает меня, и скрылась за широкой белой дверью. Оттуда приятно пахло пирогами и что-то шипело и шкварчило...
Коридор был длинный и узкий. Кое-где между дверьми висели картины, и во всю его длину на полу лежала ковровая дорожка. Я повесил своё драное пальто, рядом с Ваниным и шёпотом спросил:
- А кто тут ещё живёт?
- Как кто?- Иван непонимающе посмотрел на меня. - А, ну да... Мама, папа, моя сестра Надя и ещё бабушка, но она сейчас на даче, и все её поехали встречать. У меня же сегодня День рождения, и я тебя приглашаю. Приходи часов в восемь – все наши будут уже дома. Мы с Надькой будем представление показывать. Пойдём я тебе театр покажу, - и Иван снова потащил меня за локоть куда-то по коридору.
- Во, смотри! - сказал он, когда мы оказались в довольно большой комнате, от потолка до пола сплошь уставленной стеллажами с книгами.
В углу находился письменный стол. Он был шире, чем тахта, на которой спали мои родители. Посередине комнаты стоял фанерный ящик с дыркой – как экран у телевизора.
- Это мы с папой сделали, - похвастался Иван, забираясь в него.
В окошке появилась голова Петрушки и она хриплым Ваниным голосом вдруг закричала:
- Привет, Сашка! Приходи ко мне на День рождения!
От увиденного меня стало просто распирать от любопытства, и я, не выдержав, заглянул внутрь ящика. Там стояло два стула, и на полоске лежала целая куча разных кукол, которые надевались на руку. Тут же лежали фигурки животных и декораций, в виде домиков, кустиков и деревьев.
- Ну что, придёшь? - спросил Иван, протягивая мне пистолет, который был почему-то голубого цвета.
Если бы не приглашение на День рождения, я бы ни за что не променял свою замечательную рогатку на какой-то девчачий голубой пистолет…
Домой я летел на крыльях счастья, предвкушая вечером в гостях у моего нового друга Ванечки что-то сказочно необычное. Только что же я ему подарю? Ведь надо же непременно что-то подарить.
Я стал лихорадочно перебирать в уме свои игрушки. Все они были либо поломаны, либо такие старые и потёртые, что и дарить-то их моему новому другу было стыдно. И тут я вспомнил... Ну, конечно! У меня же есть набор "Выпили сам". Там ещё Буратино нарисован, и лобзик настоящий внутри. Точно! Я даже знал, где он лежит: бабушка спрятала его в тахте. Её приговор был окончательный и строгий:
- Всё равно поломаешь. Вот подрастёшь немного – тогда дам.
Мама, помню, долго смеялась: одна бабушка подарила – другая конфисковала.
- Только надо быстрей его достать, - подумал я, - пока дома никого нет.
До чего же тяжёлая была эта тахта! Я еле поднял спальное место.
- Ну где же он?.. Ага, вот! Ну всё, подарок есть. А сколько времени? Я взглянул на часы – 17.15. Как ещё долго... А вдруг меня потом не пустят! Мама скажет, что поздно или что валенки мокрые… А какой сегодня день недели, что там на календаре? 23 января 1961 г. Суббота… Ой, ванна же вечером – мыть будут! Бежать, бежать скорей из дома, а то не видать мне никакого представления.Во дворе было уже темно, но уличное освещение ещё не включили – только квартирные
окна роняли свой слабый свет на медленно падающий снег.
- У кого бы узнать точное время? Офигеть, как оно тянется! Сходить, что ли, к Борьке? А вдруг я по пути встречу бабушку или маму! Тогда сразу домой загонят. Пойду, посижу на Ванькиной лестнице – там никто не ходит, и видеть меня будет некому.
...Подъезд встретил меня теменью, теплотой и разными вкусными запахами, о происхождении которых я даже не догадывался. Сидя на холодных ступенях,
вслушиваясь в тихое завывание ветра на улице, я терпеливо ждал редкого прохожего, чтобы у него узнать время. Вдруг откуда-то зазвучала музыка – кто-то играл на скрипке. Это точно была скрипка. Я по радио её слышал. Папа всегда злился: «Завели тягомотину!» - и убавлял звук. А может быть, это Ваня играет? Я приложил ухо к его двери – но музыка уже прекратилась, и вместо неё громко захлопали в ладоши. Раздавалось много голосов, и среди них явно слышались детские. Неужели я опоздал?!
Я повернулся спиной к двери, стал стучать в неё пяткой, но звук от моих валенок получался слабый и поэтому меня никто не слышал. Тогда я достал свой набор с Буратино на крышке и стал дубасить, что есть сил по Ванькиной двери. Не услышать это было невозможно – в дверях забрякали задвижки, и в лицо ударил яркий свет, шум голосов, запах еды, духов и всего того, что мы называем праздником. Дверь открыла женщина в белом фартуке с большой железной тарелкой в руке.
- Тебе чего мальчик? - спросила она, улыбаясь.
- Я к Ване на День рожденья, - ответил я радостно, и на всякий случай тряхнул набором, чтобы тётя не подумала, что я без подарка.
- Кто там, Мария? - в проёме двери показалась другая женщина – на высоких каблуках, в чёрной длинной юбке и белой блузке. На голове у неё была огромная копна волос, перетянутая чёрным бантом, а в руках дымилась вставленная в длиннющий мундштук сигарета. Голос у женщины был хрипловатый. Своей бледностью и худобой она очень напоминала Ваню.
- Да, тут вот... – и Мария отошла в сторону.
- Тебе чего, мальчик? - спросила эта дама и посмотрела на меня холодными, злыми
глазами.
- Я к Ване, на День рождения... - повторил я снова, но уже совсем не радостно.
Всей своей детской душой, всем своим нутром, всей сущностью своей я вдруг понял, что никто меня здесь не ждёт, никому я не нужен и никакого представления для меня не будет.
- Мы гуляли сегодня во дворе, - с потаённой надеждой, чуть не плача, лепетал я, - и Ваня меня пригласил.
Женщина оглядела меня с ног до головы, потом почему-то обвела глазами подъезд и, вглядываясь в его мрачную темноту, сказала:
- Видишь ли, мальчик… Ванечка сильно заболел, и принять тебя никак не может. У него очень высокая температура. Ты где живёшь?
- В шестой квартире...
- Вот и иди домой. А Ваня, как только поправится, так сразу и сообщит тебе об этом сам.
Хорошо?
Я кивнул. По моим щекам ручьём текли слёзы. Дверь захлопнулась...
| Реклама Праздники 12 Июня 2024День России 11 Июня 2024День работников легкой промышленности 14 Июня 2024День работников миграционной службы 21 Июня 2024День кинологических подразделений МВД России 18 Июня 2024День медицинского работника Все праздники |