которых она боготворила. Дальше разговор затронул травоядных динозавров, в особенности Диплодока – огромного существа с гигантским телом, хвостом, длинной шеей и маленькой головой и уж совсем крошечным мозгом. « Не удивительно, что они вымерли!» заключила Лера. Видно было, что девочку разбирает сон, и Морфей вот-вот позовет её к себе в гости. Дед смотрел на внучку, и больше всего ему хотелось видеть девочку умной, воспитанной, а главное – здоровой.
– Тебе спать пора, Лерочка. А проснешься, папа уже дома будет, – сказал Николай Степанович.
Он достал пестрый плед и, укрыв внучку, взялся за чтение новостей в интернете.
Через час входная дверь, чуть скрипнув, открылась, из коридора послышались смешки и шушуканье. Николай Степанович вышел в коридор из зала и увидел Влада в сопровождении некой дамы. В воздухе витал легкий запах алкоголя, Влад был оживлен и весел, в руках бренчали ключи от машины. Женщина лет тридцати, его спутница имела в своем распоряжении шикарное, приятно пухлое тело, не обделенное ни сверху, ни снизу. На её пухлом лице с чуть раскосыми глазами было столько косметики, что она, должно быть, просто снимала весь этот грим по вечерам, как маскарадную маску, и убирала в ящик, где хранились её наряды.
Влад уже тянул гостью вглубь квартиры, когда старик преградил им путь.
– Заткнись! Лера спит. Влад, заходишь, а вы, сударыня, – Дед воткнул ненавидящий взгляд в переносицу девице, – выметайтесь и чтоб вами тут, даже не пахло! – только он договорил, его разобрал кашель и старик использовал последний платок.
Сын Николая Степановича понял по виду и тону отца, что с ним лучше не спорить, припрятать свой характер и повиноваться. Когда дверь за гостьей громко хлопнула, старик, не обратив внимания на неуместную дерзость «сударыни», обратился к сыну:
– Пойдем на кухню, сын. Поговорим, – безапелляционно потребовал Николай Степанович.
Влад как-то сразу осунулся, веселость его испарилась вслед за ушедшей гостьей, и он поплелся за своим отцом. Дед шел, кашляя в кулак.
Кухонька представляла собой небольшой кубик с блеклыми шкафчиками на стенах, электроплитой, полупустым холодильником и раковиной в углу. Столик и три деревянных стульчика кое-как притулились в этом пространстве. Но, надо быть честным, всё было чистым, за всем был виден уход.
Мужчины сели за стол. Влад налил себе воды из графина, стоявшего на столе. Отец не усидел на месте, вскочил и разразился накипевшей тирадой:
– Послушай меня, сын, ты, что такое делаешь, ты что творишь!
– Отец, не надо меня…
– … Молчи и слушай! – зашипел старик, боясь все-таки разбудить спящую в соседней комнате внучку. – У тебя ночная смена закончилась в восемь утра! Время сейчас – под вечер… Ты, где болтаешься, когда тебя дочь дома ждет?! Ты потерял жену, её у тебя отнял Завод – понять можно, но только первое время. И это не значит, что ты должен вести такой образ жизни из года в год! Ладно я, но у тебя дочь! Прекрасная, умная дочь! Почему она должна быть лишена отцовского внимания и заботы? Заметь, по твоей же воле и вине. Ага, задумался – уже не плохо. Ты видишь, мне с каждым днем и часом становится только хуже. Инвалидность мне не назначили, хотя тут медиком не надо быть, чтобы понять: у меня серьезное заболевание. Завод дает о себе знать. Займись семьей, Влад! Оставь волокитство за такими вот, как эта, – палец старика указал на входную дверь. – Им ты не нужен, а Лера так тем более. Только время твоё отнимают, отнимают отца от дочери, деньги твои высасывают… Квартира в ипотеке. Брал кредит я, но теперь только тебе под силу оплачивать взносы. Я ушел с Завода «по собственному» затем, чтобы не поднимать шумиху после аварии; иначе главный технолог грозился и тебя выбросить на улицу. Зайдем с другой стороны. Завод дал возможность заработать, хорошо. Теперь ответь мне, а лучше себе: куда уходят твои честно заработанные? Ты же всё, или почти всё проматываешь на барышень твоих, на клубы, пьянки, автомобиль пожирает деньги, как свинья желуди. А ты еще за рулем ездишь навеселе. Останешься без «прав», кто тогда Леру будет по врачам возить? Включи мозги сын! – отец Влада говорил, задыхаясь, держась за грудь. – Посмотри, переосмысли свою жизнь – расставь правильно приоритеты. Живи для дочери, воплоти в ней все свои мечты. Не дай Заводу сломать твою судьбу!
И опять Николая Степановича задавил страшный кашель. Он сплюнул кровью и, хватаясь за прохладную шершавую поверхность стены, начал сползать на пол. Влад бросился к отцу: «Папа, что с тобой? Я вызову «скорую»!»
В дверном проеме стояла заспанная Лера, она прижала кулачки к груди и смотрела затуманенным от слез взглядом. Две крупные горькие слезинки сорвались с её глаз, и в тот же миг девочка разразилась в рыданиях и бросилась к деду.
– Деда, что с тобой? Тебе больно? Скажи…
Дедушка ничего не отвечал, только отыскав на ощупь руку внучки, легонько сжал её своими сухими твердыми пальцами.
«Скорая помощь» увезла Николая Степановича в сопровождении его сына Влада. За Лерой попросили присмотреть соседку. Через четыре часа Влад вернулся один.
Лера, услышав звук открывающейся двери, бросилась в коридор, на ходу вытирая слезы тыльной стороной ладоней. – Папа, – воскликнула девочка, прыгнув на руки отца.
–Где Деда?!
Отец прижал дочь к сердцу и сквозь слезы выдавил:
«Дедушка сейчас смотрит на тебя из космоса!»
