Андрея никогда не тянуло к медицине. Он не мог, например, представить себя хирургом, стоящим со скальпелем возле операционного стола, или – стоматологом, заглядывающим в дурно пахнущий рот пациента. Его бросало от подобных мыслей в дрожь. Ещё он очень боялся получить какую-либо ссадину, которую потом следовало бы промывать перекисью, смазывать йодом. Но, играя в футбол, он их получал регулярно и волей-неволей ему приходилось терпеть неимоверные муки во время перевязок.
А футболистом он как раз стать мечтал. Но перспектив для этого не было никаких – плоскостопие, начинающийся тромбофлебит… Мама прилагала все усилия, чтобы уговорить его поступить в институт. Хоть в какой-нибудь захудалый, но чтобы обязательно с военной кафедрой.
Мамины желания Андрей проигнорировал напрочь. Ну никак душа не лежала ни к физике, ни к химии, ни к высшей математике. На вольный простор её тянуло – в моря, к звёздам… Путь в космонавты, судя потому, что он покорялся только избранным, ему не светил. А вот море…
Ещё при первом посещении военкомата Андрей твёрдо сказал: «Хочу в военно-морской флот!» Чем несказанно удивил принимавшего его сотрудника военкомата.
- Это же – три года..,- уставился на Андрея полный майор, которому больше подходил домашний халат и тапочки нежели мундир и ботинки.
- Ну и что! – бодро ответил Андрей, - Мне трудности не страшны!
- Ух, какой выискался смельчак! – встал майор из-за казённого стола. Подошёл вплотную к Андрею и посмотрел тому прямо в глаза. Андрей смутился и отвёл их.
- А ежели я тебя запишу в воздушно-десантные войска с пометкой «Афганистан»? – майор продолжал устраивать «допрос с пристрастием», - Что ты на это скажешь?
Андрей похолодел от ужаса: в их дворе три цинковых гроба уже объявилось, и его совсем не устраивала перспектива – составить им компанию. Однако и перед майором нельзя было опростоволоситься.
- Куда Родина пошлёт, туда и поеду, - ответил он, слукавив, - Но морские просторы всё-таки ближе.
- По книжкам, что ли? – усмехнулся майор.
- По ним самым, - честно признался Андрей.
Майор вернулся за стол, немного помолчал, что-то обдумывая, а потом объявил Андрею о своём решении.
- Уговорил… Только хочу разочаровать – служба там тоже не сахар… Но, чтобы ты попал туда специалистом, запишу-ка я тебя на курсы водолазов.
Андрей спорить не стал, в тот момент он полностью зависел от этого, в общем-то незлого, человека.
С тех пор, как он стал хоть что-то понимать, его всё время мучила мысль о вопиющей несправедливости – почему человек так мало живёт? Почему он вообще смертен? Он очень боялся, что когда-нибудь эта ужасная старушка Смерть постучится и в их квартиру. А больше всего, что она захочет забрать его самого. Он постоянно задавался вопросом: «Как же так – мир будет существовать без него!?»
Но на его счастье горе не спешило коснуться его семьи – вокруг люди умирали, а в их четырёх стенах царило спокойствие. Если не считать того, что бабушка страдала тяжёлой формой эпилепсии…
Поначалу Андрей пугался, особенно когда это случалось в отсутствии матери и деда. Бабушка застывала в странной позе, начинала заговариваться… Руки её сжимались…. Она начинала причмокивать губами… Это в лучшем случае… Как раз эти случат и выпадали на отсутствие старших.
А то вдруг, ни с того ни с сего, она заваливалась и начинала пускать пену изо рта…
- Главное, чтобы она не заглотила язык…, - предупредил их врач «Скорой», которую они вызвали при первом приступе, - Вытаскивать его очень сложно – надо челюсти разжимать. А потом надо придавить его металлической ложкой.
До призыва в армию Бог избавил семью Андрея от крайностей, и он отправился на Черноморский флот с лёгкой душой.
Учитывая навыки, полученные при прохождении курсов, ему стопроцентно светило всю службу примерять на себя скафандр. Но случилось непредвиденное: местная комиссия что-то обнаружила у него в сердце. Требовалось пройти обследование, и его положили в военный госпиталь.
На протяжении недели у него то брали кровь, то снимали кардиограмму, то вешали на шею некое приспособление с проводами, называемое холтером. В конце концов выяснилось, что ему требуется шунтирование коронарных сосудов. Бляшки, ети их мать…. Сам он их не чувствовал. Да, в последнее время стал задыхаться при быстрой ходьбе, появлялась тяжесть в плечах. И всего-то…
Однако врачи в госпитале были непреклонны – о водолазном будущем придётся забыть. Мало того, встал вопрос о дальнейшем прохождении службы. Андрею такая перспектива не пришлась по душе: засмеют же дома – уходил из дома с наполеоновскими планами, а вернётся с опущенной головой спустя месяц. А комиссию проходить следовало…
В назначенный день он стоял навытяжку в кабинете заведующего кардиологического отделения, в котором собрался консилиум из пяти врачей, включая хозяина кабинета, и решал его судьбу.
- Ну, что, призывник Коновалов, нельзя тебе – на воинскую службу, - проговорил полковник медицинской службы Габриэлян, являющийся тем самым заведующим отделения. В его голосе отчётливо прозвучала нотка сожаления.
- Как нельзя? – растерялся Андрей.
- По медицинским показаниям, - сказал Габриелян и при этом постучав пальцем по лежавшей перед ним истории болезни Андрея.
На глазах парня непроизвольно выступили слёзы.
- Чччто я скккажу всем? – спросил он дрожащим голосом, готовый разрыдаться, - Ммменя же ввво дддворе все зззасмеют. Ннни одддна дддевчонка со мной гггулять не ппойдёт. Уммоляюю вввас ррразрешить ххоть ггдее.. Хххоть дддворником…
- Ты чего тут сопли распустил? - вмешался коллега Габриэляна. – Это тебе не на гражданке в поликлинике липовую справку выпрашивать. Случится что с тобой – кому отвечать? Нам!
- Умммолляю.., - стоял на своём Андрей.
- Подожди чуть.., - обратился к нему Габриэлян, а потом быстро бросил членам комиссии. – Пойдёмте, пошепчемся в коридоре.
Они отсутствовали минут пятнадцать. Андрей понял, что там сейчас происходит что-то очень важное, что-то решается, но в его ли пользу? По какой линии судьбы ему предстоит идти дальше? Вот вернётся домой… Его же не возьмут ни на одну приличную работу: кому нужны инвалиды, которым даже армия не под силу? Ах, да… В дворники возьмут, но только не на службе…
Когда члены комиссии вернулись, на Андрее лица не было… Он боялся поднять на них глаза.
Все, кроме Габриэляна, сели, а он остался стоять. Из чего Андрей понял, что именно полковник сейчас вынесет вердикт.
- Призывник Коновалов! – громко произнёс Габриэлян.
- Я! – Андрей встал по стойке «смирно».
- Комиссия сочла возможным оставить вас на военной службе и оставляет вас для прохождения службы в госпитале в качестве санинструктора. Заодно и под наблюдением будете находиться.
Андрей не поверил своим ушам. Как же так? Он и представить себе не мог подобный исход. Он одновременно был и счастлив, и не представлял себя перевязывающим раны и делающим уколы.
- Но я ведь не.., - попытался он робко возразить, но полковник, видимо, это предвидел.
- Понимаю, какие чувства в тебе сейчас бурлят и какие сомнения одолевают, - сказал он, - У тебя нет никакого медицинского образования. Это – конечно проблема… Но всегда можно обойти подводные камни…
Тут Габриэлян, подобно профессиональному театральному артисту сделал для большого эффекта паузу и продолжил.
- Будешь числиться во взводе охраны госпиталя, а науку постигать придётся на ходу. Согласен? Или всё же – домой?
- Согласен! – твёрдо ответил Коновалов.
Несмотря на то, что его зачислили во взвод охраны, жить определили при госпитале, вместе со старшиной второй статьи Абугали Давлетбаевым, казахом по национальности.
- Называй меня просто – Аликом, - сказал новоиспечённый сослуживец, когда Андрей при знакомстве обратился к нему по уставу – «товарищ старшина второй статьи».
Коновалову рассказывали на гражданке много историй о том, как старослужащие родом из азиатских и кавказских республик издеваются над русскими новобранцами, и первые дни был несколько скован в общении. Но Алик оказался совершенно другим. Он (возможно по личной просьбе Габриэляна) взял опеку над молодым, необтёсанным матросом и скорее исполнял роль старшего брата, чем строгого наставника. Он быстро объяснил Коновалову – чем он будет заниматься в хирургическом отделении госпиталя (а именно туда его и определили), рассказал о некоторых неуставных нюансах).
В хирургическом отделении сам Алик был на хорошем счету. Его очень уважал заведующий отделения капитан Дежнев, по-свойски, как с равным, общались врачи-хирурги, имевшие звания лейтенантов и старших лейтенантов.
Однажды Алик наедине сказал Коновалову:
- Сегодня вечером нарубим дровишек и отнесём шефу домой.
- Зачем? – удивился Андрей, - Он разве живёт не в панельном доме с обычным отоплением?
- Нет, он живёт в частом секторе в двадцати пяти минутах ходьбы от госпиталя….
Коновалов совершенно не представлял внешний вид города и его административное деление. Он пожал плечами и только уточнил:
- Патрули нас не сцапают?
- Не боись, у нас всё схвачено!
Алик научил Коновалова делать перевязки и уколы. Правда внутривенные долго не давались Андрею – боялся он что-то сделать не так. Первоначально в его обязанности входило раскладывать таблетки в соответствии с назначениями.
Постепенно он обрёл уверенность и если не догнал Давлетбаева, то по крайней мере мог его в чём-то заменить. А ведь оставалось всего полгода до демобилизации старшины второй статьи.
Когда Коновалову досталось по наследству хозяйство Алика, на него свалилось столько обязанностей, о каких он даже и не догадывался. На следующий день его вызвал в свой кабинет заведующий отделения, посадил напротив себя и смотрел на него молча в течение минут пяти. Андрей почувствовал себя неловко и заёрзал на стуле.
- Я в чём-то провинился, товарищ капитан? – спросил он.
- Нет, Андрей.., - по-простому ответил Дежнев, - Я тебя вот зачем вызвал…. Сам должен соображать – на кого теперь мне положиться? Алик был мне как сын, понимал с полуслова. Даже предугадывал те желания, которые я ещё не озвучил. Чувствуешь, к чему я клоню?
- Так точно, товарищ капитан! – отчеканил Коновалов.
Капитан улыбнулся.
- Да расслабься ты… Не на поднятии флага… От тебя требуется всего лишь твоя преданность… И не только по службе….
- Всё понял, товарищ капитан, - тихо произнёс Коновалов. Его такой расклад вполне устраивал.
- И ещё…, - продолжал капитан. – Тебе придётся иногда дежурить по госпиталю с кем-то из врачей…. Ты присматривай за ними – что говорят, что делают…
«Делает из меня стукача…», - разочарованно подумал Андрей.
Дежнев как будто прочитал его мысли.
- Ты не думай, я не имею ввиду ничего плохого, - пояснил он, - Это – не наушничество. Просто у меня есть подозрение, что за моей спиной, кое-кто мне роет яму, да нечист на руку. Я подозреваю, если честно, одного человека, но как понимаешь, не пойман – не вор.
А что касается профессиональных качеств, то я бы половину из них не подпускал к госпиталю.
Коновалов смотрел на заведующего отделением почти не мигая, показывая этим, что готов служить верой и
