В группу купили новый ковёр. Его постелили прямо перед окном, и в лучах дневного света смотрелся он замечательно! Притягивал к себе все взоры. В отсутствие чтения или занятий мы должны были тихо сидеть на своих стульчиках, расставленных вдоль стены, а послушным выборочно разрешали выйти поиграть игрушками, сидя на коврике. Это было счастье! Но меня никогда не вызывали играть на коврик, хотя обычно я сидела очень тихо. Ко мне не бывало никогда никаких претензий, мне не делали замечаний, потому что тихоня была, и думала об одном – отпустили бы пораньше домой, ну, скорее, бабушка, приди же за мной скорее! Однажды мать должна была посетить родительское собрание, кажется, это был один-единственный раз, что именно мать шла – до этого всегда ходила бабушка. Перед этим мать спросила меня:
- У тебя всё в садике хорошо? Кормят хорошо? Замечания были?
- Да, всё хорошо, замечаний у меня не было. Только меня никогда не пускают на коврик поиграть. Всех вызывают, а меня – ещё ни разу!
На другой день воспитательница сказала:
- На коврик пойдут такие-то дети, всех пять человек, и – Зотова! Иди-иди, а то сидишь тихо, а потом опять будешь маме жаловаться. Не знала, что ты такая.
Она считала, что я уже была на коврике, но она ошибалась – это был первый раз, что меня в числе избранных допустили к игрушкам. На полочках шкафчика для глаз комиссии стояли новые машинки, которые расхватывали мальчики, и для девочек – куклы. Игрушки в виде животных нам тогда не нравились, казались неинтересными. Мы считали, что они хороши для младших детей, но не для нас!
Я рассмотрела игрушки поближе, которые раньше видела только издали и в руках у счастливых избранных, убедилась, какие одёжки были у куклы, которая досталась не мне, главное, как они снимаются, да подержала на руках мягкую игрушку – зайца. Ну, и всё на этом. Мечта, окрашенная упрёком воспитательницы, сбылась. Повторялось ли такое ещё – не думаю, тихонь ведь не заметно, и чаще на коврик – поиграть игрушками – вызывали бойких детей.
