Хавэ-дурачок очень боялся грозы. Когда его односельчане проводили защитный круг над собой, скорее по привычке, чем действительно веря, что этот жест спасет от гнева богов, Хаве прятался под лавку и там сидел, закрыв голову руками. Вот и сейчас в харчевне после очередного раската грома все одновременно подняли правые руки вверх в традиционном жесте, и нестройный хор произнес:«огради мя!», а Хавэ-дурачок спрятался под стол и дрожал там. Выглядело это,конечно же, забавно, и становилось не так страшно.
Гомар-рыбак отхлебнул пива и громко захохотал:
– Эй, дурень, вылазь! Это Зойбеш-Кузнец молотом своим по наковальне стучит, никто не сказал ему, что война двадцать лет уже, как кончилась, вот он себе доспехи-то и правит. Не обидит тебя, дурака.
Сельчане загоготали, кто-то несильно пнул Хаве и предложил ему пива, гроза прошла дальше, за море, испуганная нескладная фигура местного полоумного показалась из-под стола.
Гомар, довольный своей шуткой, продолжал, размахивая глиняным кухлем:
– Ты что же, Хавэ, так и будешь до старости под лавкой каждую грозу трястись? Вот пошел бы к Зойбешу и сказал бы, что война кончилась. Он тогда грохотать-то и перестанет.
И новая волна хохота прокатилась по харчевне. Раздавалось «Давай, Хавэ, сходи к Зойбешу, сходи!», а дурачок сидели лупал глазами по сторонам, не понимая, почему смеются.
Хавэ знал, что Зойбеш-Кузнец, бог-покровитель кузнечного дела и земледелия, живет за Шумным лесом на вершине горы Мари. Ни у кого не хватило бы смелости подняться на эту гору, но что-то щелкнуло в сознании дурачка, и в его глазах появился невиданный доселе огонек решимости.
– Я пойду, – сказал Хавэ, – пойду и скажу ему.
– Ахахах, – громче всех смеялся Гомар, завтра зайдешь ко мне утром, дам тебе вяленой рыбы на дорогу.
На следующее утро, едва только первые лучи солнца осветили верхушку горы Мари, Хавэ-дурачок постучал рыбаку в окно. Спросонья тот не сразу и понял, что от него хотят, потом долго смеялся, но кинул-таки в торбу несколько вяленых рыбин, полкаравая хлеба и пяток сочных луковиц.
– Иди-иди, дурачок, заодно и урожая попроси в этом году, пусть смилостивится Зойбеш над нами, – кричал Гомар вслед, но Хавэ уже не слышал его.
Всем, кто попадался ему в пути, Хавэ рассказывал, что он идет к Зойбешу сообщить, что война уже кончилась. Люди смеялись, но показывали ему дорогу. Путешествие прошло легко и быстро, но когда он стал подниматься на гору Мари, погода начала портиться. Вершина горы, куда направлялся Хавэ, спряталась за черными тучами, ежеминутно сверкали молнии и грохотал гром. Любой храбрец бы повернул уже обратно, но разве можно остановить дурака, увлеченного идеей? Стуча зубами от страха, Хавэ продвигался наверх, к своей цели. И вот он дошел до жилища Кузнеца.
Страшные громы гремели, яркие молнии сверкали, Хавэ зажмурил глаза отстраха и стал кричать:
– Зойбеш, остановись! Зойбеш, война кончилась!
Он верещал так истошно и пронзительно, что Зойбеш отложил свой молот и вышел к воротам поглядеть, что случилось.
– Ты чего кричишь, Хавэ? Какая война? – удивленно спросил Кузнец.
– Война, для которой ты доспехи свои правишь и молотом гремишь, закончилась двадцать лет назад, - пропищал перепуганный Хавэ.
–Дурачок ты, Хавэ, – рассмеялся Зойбеш, – плуг у меня сломался, вот и стучу молотом. Сделаю новый плуг, Луну запрягу, небо распашу, звезды засею, будет урожай богатым. Не кричи, иди домой, в поле работы много, а ты путешествуешь.
– Сирель! – позвал Зойбеш жену, собери-ка этому храбрецу котомку в дорогу. А от меня держи кольцо в подарок. Не каждый день ко мне такие молодцы ходят.
Сирель, богиня утренней и вечерней зари, принесла мягкого хлеба, вареной оленины, сыра и молодого вина. Вытащила из роскошной косы золотой гребень, украшенный каменьями, и тоже положила в торбу со словами:
– Невесте подаришь, Хавэ-храбрец.
И Хавэ пошел обратно. Всем, кто встречался ему на пути, он рассказывал, что Зойбеш-Кузнец чинит плуг, будет небо пахать и звезды сеять, чтобы урожай был богатым. Люди сначала улыбались, но когда Хавэ показывал им кольцо, подаренное Зойбешом, начинали кланяться Хавэ и благодарить его за то, что принес хорошую весть.
В тот год урожай был богатым, как никогда, а осенью Хавэ женился на самой красивой девушке села. И Гомар-рыбак, отец невесты, громче всех кричал здравицы молодой семье и Хавэ-храбрецу, который не побоялся пойти к Зойбешу-Кузнецу и сказать, что война кончилась.
