Верблюжья прошивка.

                                                              Верблюжья прошивка.

  Да, тематический верблюд сросся с моими мироощущениями в последнее время. Что-то произошло со мной непонятное, или наметанный глаз заметил новое, али узрел позабытое старое. Оттого и решил я продолжить разговор на тему, как уложить себя под иглу искусного портного, верблюжьего, чтобы прошиться верблюжьими нитями. Кто эти мастера и зачем они существуют, я не буду останавливаться - сие не входит в мою задачу, и не о них разговор. Скажу лишь одно: они всегда были уготовлены для каждого из нас. Поэтому, проявив желание, каждый отыщет для себя подходящего мастера, что не есть проблема. Зачем это делать, читайте ниже.
  Вот, к примеру, недавно спросил на сайте у одного автора о фамилии, которую изредка встречаю – «кто это?». Мне ответили: авторитет. Пришлось заткнуться. Но, все же поинтересовался, в чем она, эта авторитетная деятельность здесь, на сайте? Оказывается, в дате регистрации: чем больше лет и произведений, тем авторитетнее автор. Много лет назад я с подобным сталкивался, но тогда это называлось скромно «ветеран». Понятно, что это не я, мелочь пузатая, которая и года здесь не находится - может этот автор и прав? Я не берусь оспаривать подобное мнение - не хватало еще, но устоявшиеся признаки, которые засчитываются годами присутствия, с категорией «авторитет», стало для меня открытием. Первое, что пришло в голову - здесь попахивает валюнтаризмом. Ну, думаю, попал, местечковый характер проявил себя во всей красе. А через пару дней пришел к другому выводу – прошили товарища автора, если он так считает. Точнее, не в обиду будет ему сказано, он сам лег под иглу: внутренний комфорт тогда возможен, когда есть возможность возле чего-то, или кого-то согреться. Или лечь на кушетку, чтобы почувствовать под собою комфортный матрац, как опору, и укрыться верблюжьим одеялом. От такого состояния тепло, что там говорить, и это одна из форм самоутверждения - для самоуспокоения: лишь бы мне было хорошо, и я этого достиг. И никто никогда не скажет, что прицепиться к придуманному верблюду, так же опасно, как и сесть на него сверху, для заявления - я к вам приехал. Таким образом, замечают именно тебя, а не верблюда, которому вообще непонятно какая роль отведена. Это старый прием, позволяющий выставить себя на показ, а верблюду отвести место ниже – кто он, этот верблюд?
  Подобное я часто наблюдаю, когда ближе знакомлюсь с людьми. Ничего особенного не усматриваю в том, что у человека есть необходимость зацепиться за что-либо, скажем за любого верблюда, дабы в неосознанном вихре революций и страстей выжить, не затеряться в задворках гнетущего состояния – что будет дальше? Это некие амбиции, когда нет желания умереть незамеченным, а для этого при жизни надо оставить след о себе. Вполне объяснимое желание, которое давно стало нормой. А следы эти, хочу заметить, бывают разными: они могут быть в фотографиях, в скульптурах, в картинах, даже в оставленном после тебя сарае – сам построил. А кто-то пишет стихи и рассказы, даже книги под себя издает - вот я какой, молодец, читайте и изучайте мой талант, это тоже связано с желанием наследить. Вспомнят ли о тебе позже, об этом не задумываешься, потому что торопишься, суетишься, доказываешь, утверждаешь даже то, что с тобою не связанно – цепляешься к верблюду. «А зачем? - хочется спросить прошитого человека. - Ради чего? Ведь о тебе уже не вспомнят через год, если прошивка даст трещину. Тело накачают парой литров формалина и отправят на соответствующую глубину. Всё тот же гроб, те же поминки под водку, а потом и могилку забудут, не говорю уже о картинах или книгах самиздата. Ну, и как перспектива?» Правильная перспектива, скажу от себя, потому что она настоящая, не поддельная, как форма неизвестности и не та, о которой переживало личное «эго» – что же будет завтра, при моей жизни?
  Ничего не будет. Желанное «завтра» для прошитых будет таким же, как и «вчера» - изменений не предвидится. Почему? Потому что прошитые разучились замечать видимое, а видеть они научились только верблюда - случайно попавшего в нашу среду, и это давно стало нормой. Они будут метаться в поисках очередной точки опоры, будут красоваться там, где их никто не ждет, будут с кулаками заявлять о себе, но выхлоп будет все тем же - прошитые прошитых не замечают, разве что из вежливости снимут шляпу, в знак приветствия, или от нежелания вести разговор. И от недостатка внимания, прошитые плотно погрузятся в мир верблюжьей политики и пустых новостей, отдавая свое драгоценное время в пустоту, которая обязательно зальет мозг чернилами и украдет часть жизни. А настоящая жизнь в это время промчится мимо, оставляя им полномочия на приобретение продуктов и мнимую заботу о ближних, которые о вас после смерти и не вспомнят, разве что иногда выпьют за упокой. Такова жизнь – ничего нового не появилось за тысячи лет, а количество прошитых так и не уменьшается с годами, они так и заняты поисками своего верблюда. Ничему полезному их не учит история, которая может с разницей всего лишь в один день изменить свои приоритеты - определив любимого верблюда во вражеского агента, а из вчерашнего агента сделает оболганного верблюда, поставив ему памятник. И как будет чувствовать себя почитатели верблюдов? Не догадываетесь? Паника поселится в головы, а хаос мыслей придушит в каждом желание отыскивать в будущем своего верблюда. Уж лучше самому построить сарай и заявить о себе, мол, для дров или курей смастерил - руки растут откуда надо, как и голова, на месте болтается и не закипает. Но, этого почитателю верблюдов не надо, он все время чего-то ждёт от них – подвигов, скандалов, а чего конкретно хочет, и сам не может понять.
  И вот, в один пасмурный день, когда руки и ноги почувствуют усталость, ему со стороны послышится голос, призывающий остановиться: «Что оставишь после себя, человек? Как жизнь прожил? Что нового увидел? Куда время драгоценное подевал?» Не скажу, что этот день будет переломным для всех прошитых – эти верблюда увидят и в спичечной коробке, если захотят остаться в прежнем состоянии. Но, кто-то из них обязательно остановится и усядется в кресло, чтобы задуматься: а правда, ради чего рвал волосы из одного места, которое тщательно прятал под штанами? Прошитый вспомнит всё - от молодости до дней последних! А в это время все еще горячо любимый верблюд будет гарцевать в комнате перед глазами, но, в какой-то момент он станет таким же незаметным, как и то видимое, былое, которое тщательно не замечалось все годы - под ногами, в кошельке, в подъезде, на работе, возле дома, в магазинах, в общественном транспорте, в телевизоре. Не замечалось умышленно - боясь разрушить тишину и привычки, квартирный уют и старую плиту, которая вопреки всему работала, а горячий супчик бодрил мозг. Именно он указывал тогда на виновных в бардаке, в котором пришлось прожить последние десятилетия - он призывал сознание к переменам, умолял уничтожить всех верблюдов – хороших и плохих, потому что именно они отвлекали внимание от главного. Пока прошитые душили или обнимали своих любимых верблюдов, мир вокруг менялся - что-то изобреталось полезное, а где-то рвалась под ногами земля. Но, зачем об этом было думать, если верблюд позволял ненавидеть ненавистное, или вел за собой куда душа рвалась, и какое дело было до того, что где-то происходит? Есть подобие тротуара – хорошо! Есть иногда в кране вода – прекрасно! Солнце все равно будет светить, а эти мелочи переживем! Только так формируется характер, только познав трудности, можно по настоящему родину любить!
  И так везде, во всем мире. Не только у нас считали – «народ и партия едины», это было у всех. Сам выбрал, не на себя же жаловаться, если что не нравится впоследствии? И каждый выбирал, а точнее, ему подсовывали нужного верблюда – на тебе, бей его, кусай, люби, обнимай! Только не смотри под ноги и не замечай отсутствия тротуара. Или давали взаймы – только купи, желательно в кредит, и сядь на долговую иглу пожизненно, а за это тебе тротуар и видеомагнитофон – ты только радуйся и ни о чем не думай. За тебя это сделают те, кому ты всегда будешь должен! Поэтому никакой разницы в верблюдо-движнии нет ни у кого – без верблюда развитие невозможно, если не создавать антагонизмы и противостояния, не стравливать, не воевать. Это не я, это в других местах так считают.
- Заверблюдили, сволочи! – вспотеет прошитый от догадок старик в кресле. «Забрюхатить меня захотели? Черта лысого! Да пошли вы все нах. со своими верблюдами! Нет никаких верблюдов и не было!» И пойдет стройной походкой в сторону булочной, чтобы нарисоваться у подъезда еще живым, а завтра купит скандинавские палки для ходьбы с пиндосовским названием и забудет обо всем, что было до кресла. «Жизнь начинаю сначала - верблюды вон из жизни - теперь займусь собою!» - будет ликовать его полуживое сердце. Как бы можно было порадоваться за бывшего прошитого - очистился, одумался! Он - да, но скольких верблюдов развел вокруг себя? А тетка с косой, которая приставлена к каждому, кому кукушка уже пропела, пропоет и ему вслед: «Поздно, голубок! Половину жизни ты потратил на верблюдов, причем сам к ним пришел, решил, что ни их фоне будешь заметным. Ты тогда не думал, что верблюд живет своей жизнью, а ты должен своею? Ты должен был ценить свое время и заниматься собою, в этом было твое предназначение. Теперь очнулся, мозг включил - прошивку порвал? Ну-ну, посмотрю, на сколько тебя хватит».
  Он было бы еще долго живым, тот старик, если бы половину жизни не отдал в борьбе за дело верблюдов. Он не понимал, что верблюды никого не щадят - выпивают хорошее настроение, желание путешествовать, меняться к лучшему, запрещают поступать в музыкальные школы в преклонном возрасте и издеваются над теми, кто взялся за изучение английского языка. Они будут пить все, что могло бы самому пригодиться, но, особенность верблюдов в том, что они настраивают мозг на частоты - «вызвать на бой» или «впасть в состояние согласия», где неприязнь к чужому и вовсе сыграет с вами злую шутку.
  Так верблюды входят в жизнь к каждому, кто ищет опору на стороне, без желания сотворить ее самому. И как видите, сил для этого тратить не надо – достаточно всего лишь заглянуть к своему портному, который сделает прошивку в нужном для вас месте, чтобы привязать вас к тому верблюду, на которого вы укажите пальцем. Думаете, я не был прошит верблюжьими нитями? Ого, еще и как был прошит, даже заштопали все прорехи, через которые могли ко мне подобраться вражеские волки или, не дай Бог, пиндосы проклятые. Тогда всех нас прошивали, причем нужными нитями и они тянулись только к мраморному домику главного по верблюдам. Это было замечательное время, скажу я вам – все соки пили тогда из нас эти верблюды. Мы на них ишачили, а нам взамен пожеланий на приобретение полезных вещей давали на пожрать с выпивкой, как и крышу предоставляли - для размножения себе подобных. Сексуальные утехи того времени были сдержаны, ибо проходили в застенках общежитий, квартир, на работе и в различных темных местах, вплоть до грязных подъездов и парковых зон. А сами мы за этим и наблюдали, пребывая в нерабочее время в дружинах,