Долгие ночные беседы, длинные, как стальные нити железнодорожного полотна, которые не скрутить в клубок и не связать потом из них воздушно-ажурную шаль с удивительно-фантастическим узором.
За окном унылый пейзаж: на смену утреннему снегу послеполуденный мелкий дождь; длинные тонкие нити соединяют дыхание светлое серого неба с тяжёлым хрипом луж промокшей до жидкой грязи земли, соединяют и, в бесконечном скольжении снизу вверх застывают подвижными стальными слезами лужиц, в которых беспристрастно в уродливом кривлянии отражается индифферентная ко всему инертно-пластичная действительность.
Тонкий аромат восточных специй и свежего кофе проникает сквозь железобетонные ливреи стен и прозрачные линзы очков окон, засиженных мухами снега с осени. Слышен визг – это так дом реагирует на проникновение эманаций ароматов и ощущений – оглядываются на странный звук случайные прохожие, застывают с умилёнными взорами детишки в песочнице, уличные псы и домашние упитанные кошки недоуменно вертят головами, одни воробьи отрешённо матерятся по воробьиному и кладут на всех больше себя свои мелкие воробьиные пенисы.
На что похожи долгие ночные беседы, бесконечно длинные, как стальные блестящие в ночной беспросветной сумятице света и тьмы нити железнодорожного полотна, их не скрутить заботливой рукой клубком и не вывязать любовно воздушно-ажурную шаль с восхитительно-энигматическим орнаментом.
За моим окном ностальгирует простуженный бедняга-апрель, дышит астматически снежным хрипом, утирает нос от ливней аллергического насморка дождя, смахивает ситцевым платочком ветерка с оконных стёкол скупые слезинки завтрашнего дождя.
За твоим окном от газов пыжатся зелёной ватой листьев пальмы и по мелким алмазам пляжного песка жидко двигаются уставшие от постоянного движения изумрудные волны.
Мне нравится натуралистический сюрреализм моей беспросветно-наркотической трезвости.
Ты в восторге от аналогичных ощущений своего бытия?
Или фантом совместных ночных бесед будет преследовать нас постоянно, регулярно вторгаясь в нашу жизнь?
