Лучи вечерней зари заставили молочные щеки облаков окраситься в розовый цвет. По-девичьи раскрасневшись, они медленно и смущенно скрылись за горизонтом. Усилился запах скошенной травы. Прохладный летний вечер опустился на землю. Все готовились ко сну.
Только три темных силуэта явно проявлялись у колодца в холодном свете луны.
- Ой, бабоньки и что ж енто твориться? Ленка то Катеринина, как из города вернулась, совсем сдуру съехала. Понагляделась на жисть московских алихархов, постряхивала пыль с их ковров то, да дворцовых лестниц, домой вернулась и сидит во дворе всё журналы листает. Работать не хочет. А мать на хферме уже все руки стерла.
Ерофеевна, ты у ей через забор живешь. Что там?
Ерофеевна взмахнув рукой вздохнула:
- Катерина и сама не рада. В прошлом годе сватался к Ленке наш кузнец Антипка. Парень жа какой хорошай! Виднай! И лицом, и статью, и деньгу зарабатывает крепкую… А она ему: « Не пойду! Хочу прынца на железном коне, дворец трехэтажный, берег океана с Баунти! Сдурела совсем! Девка ведь уже скоро в перестарки перешагнёт. Двадцать стукнуло. Я чуть с забору не рухнула. Постоял Антипка, кепку можамкал в руках, развернулся и ушел. С тех пор его никто и не видывал. Пропал, видать, с тоски парень.
Рядом грохнулось пустое ведро. Забрехали собаки по всей деревне. Ерофеевна ткнула в бок задремавшую Петровну:
- Все бабоньки, пора по домам. А то не ровен час, Пантелеевна, задремав в колодец упадет. Да, и поздно уже. Пора спать.
Вскоре в деревне погасло последнее оконце. Сон поглотил всех обитателей, и только Луна, как вечный страж зорко следила, чтобы никто не нарушал вселенский порядок.
Ещё и не проснулись первые петухи, как вся деревня была разбужена громким ревом мотора и лязганьем металла. Земля содрогалась, и казалось, что все постройки в деревне сейчас сложатся, как карточные домики. Все, кто, в чем был, высыпали на улицу. Кто кричал, что деревня горит, кто что землетрясение, а иные вообще инопланетян вспомнили. Война миров мол, спасайся, кто может!
Да не тут-то было! По центральной улице, к Катерининому двору двигалась машина. Диво дивное! На огромных гусеницах покачиваясь, ехал то ли дом, то ли терем в три этажа. Наличники резные, двери расписные. Наверху Антипка сидит. Рычаги подергивает, руль покручивает. Да на всех сверху посматривает. Подкатил к Ленкиной калитке, а та вокурат, во дворе с матерью стоит, Антип и говорит в трубу таку железную:
- Ну, што красавица, сейчас пойдешь за меня? Коня хотела железного – вот те конь. Хоромы желала высокие – нате вам. А страны заморские моему коню – раз перешагнуть!
А сам улыбается.
Посмотрела Ленка на сельского Кулибина, Обняла мать да шустренько по лесенке забралась к Антипу в кабину.
- Куда ж ты, дочушка? – только и успела крикнуть Катерина.
Только ветер пожалел материнское сердце, принес слова дочери издалека:
- Не горюй матушка, я с Антипушкой не пропаду. Вот в океяне выкупаюсь, да Баунти поем и вернусь. Жди!
Приятная работа!