Почему нам нравится хренотень. Выпуск №9.
В этот раз мне повезло неожиданно, даже не думал, что так подфартит. Я пришел в школу, в которой учился, пришел по велению души, немного из любопытства, просто хотел узнать, как там учатся наши дети. Что нового в обучении подрастающего поколения, как изменилась обстановка в здании, как выглядит спортзал? И, к своему изумлению, в коридоре встретился с самим Макаренко! С Макаренко, известным советским педагогом! Он о чем-то разговаривал с директором школы и при этом жестикулировал, кричал, показывал пальцем на картины великих ученых, висящие на стенах, а потом взял горшок с цветами и выбросил в окно, крикнув в лицо директору: «А мой портрет, где, сука?». Под окном кто-то закричал: «Айяяяяяй, убили негра, ни за что, ни про что! Мертвый негр не идет играть в баскетбол!». Но разве Антон Семенычу было дело до этого? Да за счастье погибнуть от руки такого человека! – великого педагога, гуру всех вечерников и заочников, дворовой шантропы и беспризорников, а так же, многостаночников и политруков всех мастей. Счастью моему не было предела - видеть самого Макаренко, без договоренностей о встрече, это я вам скажу не хухры мухры, ребята! Я понимал, что это знак сверху от Всевышнего - Семеныча надо брать тепленьким, пока он швырялся горшками.
- Разрешите представиться, Никита Федоров, здравствуйте Антон Семенович! В качестве презента – вам очки, +3, линзы первой категории затемнения, стекло, оправа в золоте, Dolce & Gabbana, - положил я в ладошку Макаренко кожаный футляр.
- Ух ты! Давно о таких мечтал. Сколько? – засветилось счастьем лицо Макаренко.
- 300.
- Я думал 400. Эээ, Федоров, говоришь?
- Так точно, Никита Антонович Федоров! – отчеканил я с резвостью беспризорника, и вытянулся в струнку.
- Учись, директор, вот как нужно встречать Макаренко! – бросил взгляд на директора школы Антон Семенович. – Такой красивый подарок сделать мне, я не ожидал - приятно сражен. И всего-то за 300! Молодец Федоров, хвалю!
- Всего за 300 рублей? Я исправлюсь, Антон Семенович, сбегаю сейчас в магазин и куплю вам за 1000 рублей очки, - засуетился директор школы.
- Ну ты чудак, директор! 300 тысяч долларов!!! Это же Dolce & Gabbana, дура. Нет, если подаришь мне Chopard De Rigo Vision, они на пол-лимона потянут, я за тебя буду писАться во всех инстанциях. И скажу, чтоб к ордену «Знак почета» представили. Ну, решайся!
Лоб директора покрылся потом и он, наклонив голову, тихо сказал: «Виноват, таких денег у меня нет».
- Ну и дурак, что нет. Должность тогда, тебе зачем? – заржал жеребцом на весь коридор Макаренко.
В школьной столовой мы с Макаренко пили коньяк в чае и закусывали котлетами из осетрины, чтобы потом, под компотик, рубануть черного шоколада : «А говорят, детей хреново кормят. Наклеп, опять телегу катят на мою систему образования. Это Attim?» – покрутил в руках плитку шоколада Макаренко.
- Он самый. 650 долларов за 80 грамм, Антон Семеныч, - заискивающе улыбался я.
- Хороший вкус, нежный, чувствуется, что шоколад швейцарский, а не какая-нибудь «Аленка», - проглотил плитку шоколада Макаренко. - Давай так: у меня мало времени, ты задавай вопросы, если чего надо узнать. А часики у тебя на руке не плохие, смотрю. Не подаришь?
Любимые часы Franck Muller мне пришлось сгрузить Антон Семенычу - куда деваться, если такой человек рядом, гора! Гуру! Наша гордость! Следом ушли запонки «Jacob & Co», костюм BRIONI VANQUISH, туфли Aubercy и портфель Tony Perotti.
- Я вот о чем хотел вас спросит, многоуважаемый Антон Семенович. Очень важное наблюдение имеется у меня: почему наши школьники, и мы, соответственно, взрослые люди, не умеем правильно задавать вопросы? А если и задаем, то пользы от ответа никогда не получаем. Почему?
- Это такая система образования у нас, я её сам придумал: ты учишься не для того, чтобы научиться размышлять, а для того, чтобы знать!
- И всё?
- Всё. Поэтому, не школа должна тебе, а ты должен по жизни: слушать – верить – следовать курсу.
- И на кого это рассчитано? Зачем?
- Затем. Я тебе и так много рассказал.
Когда дети вломились толпой в школьную столовую, сорвав с петель двери, я сидел уже один - в трусах и носках, а Макаренко испарился в неведомом мне направлении, чтобы я не задолбал его вопросами окончательно. Между орущими детьми бегали учителя и успокаивали всех в грубой форме: «А ну закрыть рты! По коржику и компоту хватит всем. А сейчас в очередь, сукины дети!»
Но дети, как их, сукины, по уточнению, не проявили должного уважения друг к другу и полезли, как на абордаж, штурмовать школьный буфет с криками: «Гони коржики, буфетчица - старая собака!»
- На пол, суки недобитые! – заорал басом старшеклассник-верзила, и прошел по телам детишек, забрав из буфета целый ящик с коржиками.
Когда по звонку ошалелая от голода толпа рванула по классам, я все же решился на променад, чтобы закончить свой поход в школу. Оставшись в одном белье, я брел по коридору всматриваясь в портреты Чехова, Достоевского, Менделеева и других, пока меня не одернул директор: «Ну и видок у вас, товарищ Федоров! Понимаю, сам остаюсь в одних трусах после проверок. Так что, понравилась вам наша современная школа?»
- Как бы вам сказать, - не понимал я, как не обидеть директора. – Скажите, а почему дети не берут из дому завтраки? Это же удобно и каждый будет сыт, чтобы не стоять в очереди в столовой.
- А нет, уважаемый. Очередь - тоже элемент нашего воспитания, она объединят и закалят, это часть нашей ментальности.
- Чтобы сидеть на уроках голодными?
- И голодными в том числе. Нам сытые не нужны. А голод стимулирует любые процессы, которые наша школа успешно и направляет в необходимое русло. Русло это и должно воспитывать в человеке неуемное желание бороться за все, что элементарно необходимо каждому: за еду, за воду, за жизнь, здоровье и свое место под солнцем – если получится.
Дома я одел пижаму, тапочки, умылся-побрился и включил телевизор. Поздравляли с очередным праздником, я сразу забыл, каким, но по лицу выступающего было понятно, что школу он закончил такую, какую придумал Антон Семенович Макаренко – нашу школу окончил. И так мне от всего этого захотелось выпить, что я не удержался и открыл бутылку водки. Но, замешкавшись, зачем-то стал наливать в стакан сначала чай, чтобы в него налить водки – неосознанно. Очевидно так на меня подействовала школа, что захотелось подменить понятие водка – на чай, незаметно для себя - смешивая в одной посуде спиртное и благородный напиток.
С уважением ко всем читателям Никита Антонович.
25.09.2021
