Подержанный, но моложавый утюг женился на гире. На гире от старых ходиков. За свадебным столом собрались гости, в своём большинстве пребывающие в том золотом возрасте, когда в жизни уже кое-что понимаешь и ещё кое-что можешь. Начались тосты и поздравления. Слово взял электрический чайник:
- Уважаемый новоиспечённый супруг! Мы с тобой дружим много лет, питаемся от одной сети, хлебаем, как говорится, из одного корыта... Отныне вы с гирей пойдёте по жизни вдвоём, бок о бок. Это прекрасно! Я тоже пришёл сюда не один - с сожительницей! - чайник уважительно посмотрел на сидевшую рядом кофемолку, та опустила глаза. - Желаю, утюжок, чтобы в твоей проводке, хе-хе, никогда не падало напряжение! За молодых!
Все засмеялись.
- Горько!!! - крикнула горчица.
Гости подхватили — молодые со стуком поцеловались. Весело зазвенели бокалы, зашипело шампанское.
Поздравления продолжила хрустальная ваза:
- Гиря, дорогая! Скажу честно, я тебя всегда немножко побаивалась... Особенно, когда сломались ходики, и ты без дела каталась по столу. Но ты нашла своё счастье! И я верю, что твоя прочная цепочка навечно скрепит ваш союз, который ничто не разобьёт! За новобрачных!
- Горько!!! - крикнула старая перечница.
Гости пили и закусывали, здравицы продолжались. С бокалом в руке громко заговорила гладильная доска:
- Дорогая гиречка! Как коллега по работе твоего мужа, скажу, что тебе очень и очень повезло! Ты получила такого горячего, такого ласкового супруга! Уж я-то знаю...
Утюг слегка смутился, гирька тряхнула цепью... Но среди общего веселья этого никто не заметил.
- Горько!!! - крикнула водка.
Торжество продолжалось, гости хмелели.
Решила сказать тост и дальняя родственница гири — блестящая лопата, приехавшая из деревни вместе с подругой гармонью. Сильно любившая выпить гармонь опрокидывала рюмку за рюмкой: "брала свою норму для куражу".
- Сколько уж мне годков, а я всё как новая, - обратилась к присутствующим лопата. - Древко только заменила... Потому как на земле тружусь спокон веку. Вкалывать надо, ребяты - без работы будет эта... как её... коррозия! Верно баю, подруга? - подмигнула лопата сидящей напротив ржавой подкове, приглашённой к праздничному столу "на счастье". - За молодых! За нержавеющую любовь!
Гости ещё не успели толком закусить, как поднялась обиженная подкова:
- Тут вот сказали, что я ржавая... от безделья, мол. А знали бы некоторые мою жизнь. Как против воли выдали за копыто, гвоздями обвенчали... Сколько я побоев вынесла! Колотил меня любимый муженёк и об землю, и об асфальт и о камни... да так, что только искры из глаз! А иногда просто в грязь втаптывал. А я, дура, всё терпела... Но гирюшка, мыслю, себя в обиду не даст, у неё не заржавеет, да и жених, гляжу, вроде смирный. Желаю новобрачным...
- А много ль ты работала?! - насмешливо перебила лопата. - Прицепилась к мужику и висела на ём всю жисть — клещами не отдерёшь, пока он сам тебя не бросил.
- Я не работала ?! - возмутилась подкова, - Я висела на муже? Да мы вместе пахали! Я его жалела... сама отощала, что жестянка, а мужика берегла. Да вдруг стара для него стала - теперь пускай с молодой повозится, поспотыкается, а я погляжу, как они друг к дружке притрутся. Висела... Может ты висела? Я не какая-нибудь ги... - тут подкова осеклась, гости уткнулись в тарелки; уже сильно набравшийся лодочный якорь, двоюродный брат утюга, громко засмеялся.
- Это что вы хотели сказать?! - взвизгнула гиря.
- Тпрррр!.. Извиняюсь, занесло на повороте... - оправдывалась подкова, - мы тут с лопатой...
- Нет уж, продолжайте! - зловещим тоном поддержал жену утюг.
Гости притихли.
- А что продолжать?! - голос подковы неожиданно зазвенел, - говорю, что всю жизнь мантулила, а гиря твоя на цепочке качалась, кукушку слушала!
Кто-то хихикнул, пьяный якорь опять захохотал.
- Вот и этот ржёт, что мерин - правду говорю! - продолжала подкова.
- Это.. это уже ни в какие ворота... - растерянно звякнула новобрачная.
- Здесь не конюшня, а приличный дом! - прорвало и утюга, - Если кто-то не умеет себя вести, то мы никого не держим!
Но подкова закусила удила:
- Вот как? Тогда и лопата пускай выметается - она тут кашу заварила!
- Что?!! - сверкнула глазами лопата, — Да я тебя закопаю!..
- Ха! Мы таких одним копытом делали! Только деревяшка твоя хрустнет!
Лопата, вскочила, резко развернулась, чтобы влепить подкове, при этом сильно задела черенком якорь, который звякнул и с грохотом завалился под стол. Поднялся гвалт, подкова бросилась на лопату, раздался лязг металла и звон посуды, железные леди сцепились и покатились по полу. Гости опомнились, кинулись на дерущихся и с трудом их растащили. Едва отдышавшись, блестя свежей царапиной, как можно спокойней, подкова произнесла:
- Хорошо. Я уйду. Но в этом доме не будет счастья. Это я говорю, подкова.
Все замерли. Подкова с тихим звоном покатилась в прихожую.
Кофемолка шепнула утюгу: "Нельзя её отпускать - очень плохая примета..." "Приведи назад", — быстро отреагировал утюг. Кофемолка рванула в переднюю и вскоре вытолкала в комнату упирающуюся подкову, которая всё же с гордым видом села за другой край стола, ей принесли чистую тарелку, приборы и бокал. Гости вновь расселись, но все молчали.
- По просёлочной дороге шёл я молча!.. - раздался из-под свисающей скатерти голос якоря. За столом начали нервно хихикать, опомнившаяся гармонь во всю ширь растянула мехи.
- И была она пуста и длинна... - стали нестройно подпевать гости. Из кухни принесли новые бутылки шампанского и водки - запели веселее, хлопнула одна пробка, другая... и припев покатился совсем дружно: "А эта свадьба, свадьба, свадьба пела и плясала!.."
- И неба было мало и земли-и-и!!! - громовым голосом тянул якорь, когда все уже молчали, а в конце поднялся и пожелал утюгу и гире "счастливого совместного плавания". На него зашикали и усадили на место.
Весёлая свадьба покатилась дальше. Со всех сторон слышались пожелания молодым:
- Счастья! Достатка! Любви! Тепла!
Улыбаясь, встал жених:
- Дорогие родственники и друзья! Чем-чем, а уж теплом я семью обеспечу, обещаю!
Все понимающе закивали и засмеялись. Гиря посмотрела в окно, а скатерть тихо вздохнула: она-то знала, что пожилой утюг гладит старательно, но греет слабовато...
