Несколько дней после разговора с мужем, Клавдия собиралась написать письмо родителям. Попробовала сделать это дома после работы, однако постоянные звуки не давали сосредоточиться, и она перенесла это занятие к себе на работу. Вернее, в один день после работы взяла чистый лист бумаги и задумалась:
-Вот так с самого юного возраста, когда мы чисты перед собой, перед Богом, перед нами лежит светлый и чистый путь, как этот белоснежный листок бумаги. А дальше…..Дальше, мы начинаем писать по своему усмотрению: или ставить корявые крючки, стирать написанное до дыр, ронять на эту девственную чистоту кляксы, или ровными строчками, разборчиво, правдиво, без выдумки писать свою жизнь.
-А что же получилось в моей жизни? – уже в который раз задавала женщина вопрос.
Мои родители предоставили в моё распоряжение и чистый лист бумаги, и разноцветные чернила. Я, как самоуверенная первоклашка, села за парту и чёрными чернилами начала писать на этом листе, корявыми неровными буквами, то и дело оставляя огромные кляксы. В конце концов, я смяла этот листок в шарик, и выбросила в мусорный ящик. И не подумала о том, что оставила дорогим людям на память о себе только этот бумажный шарик проблем, превратившийся со временем в огромный клубок, который они, скорее всего, распутывают и по сей день, проливая слёзы и стараясь найти в нём свою вину, чтобы оправдать меня и мой поступок. Так, что же я могу написать в своё оправдание, мои дорогие, мои любимые старики? А может не стоит писать, ведь прошло более четверти века, как я закрыла навсегда за собой дверь?
И сегодня женщина не смогла написать ни строчки. Идя домой по свежевыпавшему снегу слышала только скрип его под своими модными сапожками. И вдруг к этому звуку прибавился колокольный звон. Это церковь приглашала своих прихожан на вечернюю службу. Сердце женщины ускорило свой ритм, а ноги непроизвольно, сами собой понесли её лёгкое тело туда, на этот призывный звон. Она раньше не посещала это заведение. И не из-за того, что была ярой атеисткой. Совсем нет. Она даже не была членом партии. Хотя не однократно вели с ней работу, приглашали вступить в ряды. Но она отговаривалась тем, что пока считает, что недостойна носить звание коммуниста.
Медленно храм наполнялся людьми. В основном, здесь были, женщины, которые смиренно стояли с левой стороны, а мужчины, в своём меньшинстве - с правой. Клавдия купила свечи, спросила у благочинной старушки куда их поставить, и углубилась в созерцание икон. Она не помнила, чтобы родители водили когда-либо её в церковь, но откуда-то подспудно знала, что стоит перед иконой Матери Богородицы, которая скорбит о своём сыне. И столько горести было во всём прекрасном облике матери, что слёзы непроизвольно текли по щекам Клавдии. Теперь она сердцем сама чувствовала её материнскую скорбь об убиенном сыне. Какая-то неведомая сила переносила женщину от одной иконы к другой. И везде она встречала добрые глаза святых. Каждый взгляд как бы проникал в самые отдалённые уголки тела, высвечивал болевые точки, стараясь исцелить не только тело, но и её измученную душу. Клавдия не слышала церковного песнопения, не видела никого, кто окружал сейчас её. Она, устремив взгляд вдаль, видела двоих стариков: мужчину и женщину. И наверняка знала, что это её престарелые родители, к ним она сейчас обращалась с мольбой, её губы шептали слова раскаяния о содеянном:
- Милые мои, дорогие мамочка и папочка!
Это я, ваша блудная дочь, которая без зазрения совести променяла четверть века назад вашу любовь и ласку, ваши бессонные ночи у моей детской колыбели, на лживые обещания никчёмных людей. Вместо благодарности за вашу нежность, отзывчивость на каждую мою прихоть, я «отблагодарила» вам предательством, обманом. Вместо того, чтобы прийти и раскаяться в содеянном, встать перед вами на колени и попросить прощения, я просто сбежала, пошла на поводу у наслаждения. Я не подумала о том, что оставила ваши сердца разбитыми. Я улетела в неизвестность за призрачной жар-птицей, которая только на миг мелькнула у меня перед глазами и скрылась за горизонтом, а я, наивная, думала, что непременно поймаю её, и стану знаменитой и богатой. Но так бывает только в сказках, которые вы мне рассказывали в детстве. В погоне за этой чудесной, красивой «летуньей» я потеряла себя, свою совесть. А какой же человек без совести? Это просто ходячая тень. Вот я и ходила тенью по жизни, не имея прошлого, а будущее могла потерять в одночасье. Не знаю, за какие такие заслуги, но Бог решил вернуть мне мою потерянную совесть в виде брошенного мною сына. А дальше уже он, мой сын взял бразды правления в свои руки. И с тех пор моя жизнь круто изменилась: я, как в зеркале увидела всю свою жизнь, всю бездну, которую вырыла своими руками. И сегодня, стоя перед нашим Господом, я прошу у вас, мои дорогие, прощения. Ведь я сломала тогда не только свою жизнь, но и вашу. Я беру ответственность, мамочка за каждую морщинку на твоём прекрасном лице, за твои слёзы, которые ты проливала из-за меня ночами в подушку. Папочка, это я явилась виной преждевременной твоей седины, потухшего взгляда. Милые, дорогие мои родители, я не знаю сколько нам осталось времени быть вместе, но я обещаю, что теперь я …….
Клавдия очнулась от чьего-то прикосновения, оглянулась….Рядом с ней стоял священник, народу не было, только служащий тушил догорающие свечи.
-Уважаемая, вам плохо? Я во время службы наблюдал за вами. У вас что-то произошло в жизни такое, чего нельзя поправить?
- Нет, я поняла, что при жизни всё поправимо. Тем более, что до Москвы регулярно ходят поезда и летают самолёты, – улыбнулась Клавдия.
- А, чтобы не опоздать с приездом в намеченный пункт, я благословляю вас. Священник трижды осенил преклонённую голову женщины крестом. Езжайте с Богом и чистыми помыслами.
