Июль зашёл в город и спрятался в тёплом воздухе, у которого не было тени. Алубск, почти полмиллиона человек, которые ходили туда и сюда и ничего не видели, иногда нечаянно замечали, что они есть, хмурились в июль, успешно скрывавшийся в невидимом, кивали и шли туда, не зная, куда, чтобы принести то, не зная, что. Ерофей, стоявший возле настенного зеркала, спросил у себя: - Кто ты? - Я не знаю. - Ерофей ответил себе. После этого он дал ногам и перешёл в маленький кабинет, где к белой стене безнаказанно прижимался красный стол. Вечор главный редактор сказал ему: - Ерофей? - Это я, - ответил он. - Ты у нас единственный рецензент. - Ну. - На этой неделе надо написать аж пять рецензий. - Да ну? - Да, - сказал тот, кто был главным. - Ты можешь работать не выходя из дома, но в пятницу выйди и появись здесь с пятью рецензиями. - Конечно, - ответил тот, кто был Ерофей.
Ерофей придавил собой старый стул, у которого была потёртая оболочка, как будто его отшлифовало время. Он пытался дать голове, чтобы она задумалась. У Ерофея была родная причёска, похожая на кучку чёрных червей в чернозёме. Они блистательно лежали. На нижней части лица распласталась кривая тень от верхней части лица. Он дал клавиатуре и она написала: "Предстоит выяснить...". Дальше она не пошла, ожидая, когда профессиональный рецензент распорядится. Он хотел думать, но думы не хотели являться. И ясность закрылась от него в тёмной комнате. Белая стена не мечтала, чтобы к ней прикасался красный стол, она нехотя терпела вздохи усатого мужчины, которого серый взгляд застрял на "Предстоит выяснить" и не знал, что с ним будет в ближайшее время. Небритый парень дал бровям, чтобы они сблизились и показали выпуклые морщины. Он хотел, чтобы это увидели его мысли и резво зашевелились. Мысли спали и спросонья сказали, что им это не нужно. Ерофей при помощи быстрой ходьбы появился в комнате с кафельным полом и открыл трубу, чтобы в ванну потекла холодная водичка. Труба сказала: "Фуфф" и пропустила поток. Когда холодная водичка наполовину залила нутро, Ерофей отделил от себя всю одёжу и лёг в воду. Отделённая одёжа смято висела на крючке и не понимала, что от неё хотят. Но у Ерофея было внутри, чтобы мысли наконец восстали ото сна и он смог при помощи восставших выяснить: что и как. Нина постучала по дверке мобильником и просунула маленький нос в щель, которую сама сделала при помощи усилия. - Тебя хочет главный редактор, - сказала Нина. - Я ничего не могу поделать с собой, - сказал он. Нина сказала мобильному редактору: - Он не может ничего. - Почему он не может? - спросил главный из кабинета. - Мои мысли упорно спят! - крикнул из ванны, который там лежал. - Ты должен написать нам рецензии! - крикнул из кабинета, кто там сидел за столом. Нина сказала: - Он нуждается в отдыхе. - Мне безразлично, в чём он нуждается, его работа писать рецензии, когда надо писать! - громче обычного сказал редактор с другого конца. - Ладно, - сказала Нина, - я поговорю с ним. Потом спросила у мужа: - Почему ты такой взъерошенный, Ерошка? - Я жду от него рецензии утром! - Это был редактор, он отключился, чтобы выйти из кабинета в коридор и при помощи быстрой ходьбы оказался на цокольном этаже, где его беззвучно ждала та, которая могла завестись и ехать при помощи своих колёс. Управляя машиной, он сказал громче обычного самому себе: - Зачем мне бесполезные рецензенты? Уволю. Пусть спит дальше.