Практически незнакомый мне город изнывал от зноя.
Я бы и рад был остаться в это жаркое время в гостинице, но дела влекли меня вперед, не давая переждать, когда раскаленное солнце хоть чуть-чуть сжалится и умерит свой пыл.
По такой жаре холодная вода была бы в самый раз, и мне удалось купить в магазине последнюю бутылку из холодильника.
Сверившись с нарисованным для меня маршрутом, я свернул с главной улицы и неожиданно для себя оказался перед небольшим сквером, где лавочки были частично укрыты тенью от листвы деревьев и где можно было хоть немного перевести дух.
На удивление в сквере никого не было. Близость выбранной скамейки манила меня своей тенью. Мне бросилось в глаза, что чуть поодаль, под навесом, виднелось какое-то сооружение, походившее на дачные качели. Я сел в теньке, переводя дух и, откупорив купленную воду, сделал первый глоток. Холодная вода легкой поступью ангела пробежалась внутри. Становилось легче.
Оглядевшись вокруг, я понял, что никаких дачных качелей в сквере не было. Под навесом стояло уличное пианино. На его передней филенке белела надпись «Поиграй на мне».
Сил по такой жаре почти не оставалось, и я решил, что демонстрировать свои музыкальные способности не буду. Да и некому.
Продолжая маленькими глотками утолять жажду, я сидел в тени дерева и бездумно смотрел в никуда. Послышавшиеся шаркающие шаги вывели меня из оцепенения. Мой взгляд уловил подходящего к инструменту пожилого человека.
На первый взгляд старик был похож на бомжа, но приглядевшись повнимательнее, я заметил, что он был одет в старые, но опрятные брюки, худощавое тело обтягивала простенькая футболка, на ногах были одеты слегка стоптанные, но чистые летние туфли.
Он сел за инструмент, тень от навеса наполовину скрывала его от солнца.
«Интересно. Он так решил спастись от жары, используя навес над пианино?» - лениво мелькнула удивленная мысль.
Ответ прозвучал буквально через секунду. Старик открыл крышку, положил руки на клавиши и через мгновение в раскаленное небо вознеслись первые аккорды органной токкаты и фуги ре минор Иоганна Себастьяна Баха в переложении для фортепиано.
Это было полным потрясением для меня, смею надеяться, неплохого в прошлом музыканта.
Я ожидал от старика всего, чего угодно: от Собачьего вальса до модного в его молодости шлягера.
Но Бах!
Пока я переваривал свое изумление, контрастные по темпу и фактуре эпизоды токкаты продолжали звучать в пустынном сквере под палящим солнцем. Старик играл вдохновенно, не замечая ничего и никого вокруг, и меня вдруг мысленно перенесло из душного города в прохладный филармонический зал, где публика с замиранием сердца восхищалась виртуозным исполнением произведений мировой музыкальной классики сильными пальцами, нет, не старика, а мужчины в расцвете лет!
Но вот на смену мощному Баху пришла тишина.
Открыв глаза, я увидел медленно удаляющуюся фигуру старого пианиста-виртуоза, который на миг вернулся в свое прошлое, сыграв в безлюдном сквере столь же вдохновенно, как и на сцене переполненного концертного зала.
Добротная работа, заставила откликнуться!