Слушай, чево скажу. Ты ведь знаш, что Чепай-от китаец был?.. Знаш?.. Ну вот.
Немало ятаганом порубал он на своём веку шляхтичей с кривичами, да рабиновичей с абрамовичами, но вот пришла ему забота через Урал-реку плыть. Что делать?.. Поплыл. А ведь все как думают?.. Что, мол, потоп он по ходу действия. Ан нет! Он, когда под воду спустился, там уж его лодка подводна ждала. Сел он в тую лодку и поплыл. По Уралу, да потом по Амуру, и прямо в Китай выплыл.
Люк открывацца - Чепай прямо в кабинет Чан-Ковши выходит.
Говорит ему Чан-Ковши: "Что, Чапай, исполнил ли задание?.. Всё ли сделал, как следоват?".
Чепай отвечат: "Всё исполнил в точности!"
"Ну, вот тебе орден! - говорит Чан-Ковши. - Но Сталину передай, что не по пути нам с ним. Я сейчас на Тайвань перебираюсь. Коли хошь - айда со мною, а нет - так не взыщи! Тут теперя Маоцзедунец остаётся. Он и будет управлять".
И сел Чан-Ковши в самолёт-ковер и полетел до Тайваню. Чепай и глазом моргнуть не успел...
Да ты, поди, и не знаш, чё дальше было?.. Скажу, слушай.
Вот стоит посередь Чанковшового кабинету Чепай, думу думат: обратно ли вертацца в РСФСР, али к Маоцзэдунцу на поклон идти. С орденом-то, слыш... Умора!..
Тут слышит Чепай шёпот в углу кабинета, ровно орешник шелестит али ива.
А то не ива и не орешник, а Рабинович.
Говорит Рабинович Чепаю: "Не тужи, Иван! Знаю я писателя одного. Зовётся он Ле Пе Вин. Из наших он, из китайских. Давно думат он, про кого бы ему повесть написать. Ну там али рассказ ишшо... Айда сей же час к нему! Пусть про тебя пишет! Ты ж у нас герой!".
"Верно! - отвечает Чепай. - Как есть герой!"
Пошли они к Ле Пе Вину.
Зашли в горницу. Ле Пе Вин на циновке сидит, трубочку курит, спечатным пряником заедат. Весь из себя важный да толстый... А глазки - маленьки.
Вот кланяется ему в пояс Чепай, народный герой: "Бью тебе челом, Ле Пе Вин! Будь добр, напиши об мне повесть-быль. Как жил я, значит, и подвиги могучи свершал. Чтоб знал народ меня, свово героя. Чтоб не исчезнуть мне со смертью физическою".
Ле Пе Вин скосил глаза, помолчал...
"Чё молчишь, дурень!" - говорит Чепай.
Вздохнул Ле Пе Вин.
"Ладно, - говорит, - напишу... А откат какой даш?" - к Рабиновичу повернулся.
Рабинович пошуршал в портфеле, вынул три бумажки двадцатирублёвых. "Вот, - говорит, - тебе, мудрец Ле Пе Вин, наш задаток. А сделаш дело - так и втрое того заплатим!".
Согласился Ле Пе Вин. Потому - на одних сухарях да чае сидел. А голод - дело незавидно.
Чепай развернулся, щёлкнул каблукам и исчез. Как облако растаял.
Поглядел ему вослед Маоцзэдунец, покашлял, да и тоже испарился.
Один Рабинович торчит.
Но тоже - пошелестел, пошелестел, да истаял. В Иркутск али ещё куда далее.
А Ле Пе Вин - так тот и вовсе голограммой оказался.
Напослед осталась от него книжка.
"Почечуй и темнота".
Читай, ума набирайся!
