Ты послушай, чёрт тебя дери, послушай, ухи-лопухи-то навостри! Мой рассказ про ностальгию душу вывернет легко, на раз-два-три!
Встретил в прошлом, будучи в Харбине, пьяного в дрезину мужика. Может, не в Харбине, а в Пекине?.. Уж не вспомню я наверняка.
Сам-то тоже был я пьяным, братцы… Помню, он представился: - Корнет!
С земляком решили мы надраться и пошли немедленно в буфет. Для затравки рисовки мы взяли – ну и гадость, я вам доложу!
За Россию трижды тост подняли, и корнет мне: - Хочешь, расскажу я тебе историю всей жизни? Я ведь бывший белый офицер! Клятву я давал служить отчизне. Там теперь совдеп и СССР…
Рисовки ещё с корнетом взяли по бутылке на нос. А чего? И на закусь рису заказали – не было в буфете ничего, риса недоваренного кроме. Бедный на закуски был буфет… И с тех пор в моём российском доме риса этого в помине нет.
Ну и вот…
Начну про ностальгию, про которую поведал мне корнет, вспоминая, весь в слезах, Россию, ту, которой у корнета больше нет.
Вспомнил он сначала про марксистку – как девица, отвлекая красотой, подошла к корнету очень близко и плеснула в бок какой-то кислотой.
Он однажды после взрыва еле выжил. Экипаж взорвал какой-то террорист. И как следствие, пожизненная грыжа. Он-то выжил, но погиб марксист. Поделом ему, метателю-бомбисту! Оторвало ему взрывом полбашки. Не бросай ты свою бомбу слишком близко – разнесёт по улицам мозги!
А однажды… Дело было в Петербурге. Революция тогда уже была. Комиссарша в новой чернобурке к моему корнету подошла и из муфты револьвер достала, и прицельным вражеским огнём по корнету раза три стреляла…
Но везенье было-то при нём! Лишь пол-уха комиссарша отстрелила и патроны израсходовала все!
Всё-таки судьба его хранила…
Жил в благоприятной полосе мой корнет, счастливчик мой везучий… Чокнулись мы с ним и рассказал он ещё один счастливый случай, как в деревне активист с косой напал и едва он не скосил корнета этой самой чёртовой косой! Спасся он, пожертвовав при этом полступни… А если б был босой? Хорошо, что в сапогах ходил он. Но в тот раз лишился сапога.
Активисту после отомстил он – дом спалил у подлого врага! Активист бежал за ним с косою и попал другим концом корнету в глаз. Как случилось это, стал косой он с потасовки с активистом посейчас.
А потом он в Омске оказался. Адъютантом стал у Колчака.
Я сказал: - Ты, батенька, заврался! Нет! – сказал корнет, - приврал слегка…
Взяли мы с корнетом тут по третьей… - Посмотри! – задрав штанину, он сказал. - Я в снегах замёрз в борьбе со смертью – и искусственную ногу показал.
До четвёртой мой корнет держался молодцом… Вдруг голос задрожал, и корнет, рыдая, мне признался, как с бароном Унгерном бежал из России он в Китай проклятый, как страдал, как бедствовал всю жизнь. Был большевикам он враг заклятый, а теперь?
А я ему: - Держись! Собери все силы и в Россию ты беги! Пусть ты и инвалид - нет болезни хуже ностальгии… Сердце за страну, поди, болит?
- Ещё как болит! - Он вновь заплакал, (а я рисовки ещё раз попросил...)
Бился головой, рыдал со смаком, и я вместе с ним заголосил…
Он ушёл, хромая, из буфета, отпросившись будто в туалет. Где искать мне этого корнета? Я пошарил по карманам – денег нет…
И тогда мне от души накостыляли по рогам, по почкам, по спине...
Я бежал. Китайцы вслед стреляли…
Эй, корнет! Ты помнишь обо мне?
Дорогой Юра. Написал, конечно, ты очень здорово.
Прочла аж два раза кряду (что со мной редко бывает).
Корнет, конечно, враль изрядный, но - твою дивизию - как ведь подано!
Мне очень понравилась.. Мне эта тема близка...
Спасибо Вам. Я благодарю Вас за все стихи.
Добра и творчества.
Ваш талант редкостный бриллиант.
Пусть Вас вдохновляет... бережет, хранит сознание того, что стихи Ваши интересны и нужны людям.
С благодарностью. Лана.
И я Вас благодарю, Лана, за ваш интерес к моему сочинительству. Приятно думать, что мои экзерсисы кому-то ещё интересны, кроме меня самого.
Я ваши стихи читаю с неизменным удовольствием.
Счастья Вам и успехов в творчестве.