О, сколько нам открытий чудных
Готовят просвещенья дух,
И опыт, сын ошибок трудных...
3.
Мы высадились.
Ступив на твёрдую землю, горе-полярники сбились в кучу, опасливо озираясь по сторонам. Они чухались и топтались, будто не ведая, где помочиться. Таковая динамичная обстановка явилась для них в диковину. Вой ветра, треск льда, грохот почти канонады. И никого. Здесь не было деревень для разорения, не было слабых женщин, не было даже кур, которых они привыкли жрать. Чем руководствовался Донер, набирая этих солдат? Ему подходило пушечное мясо из тех, что прибыли из разбитых котлов на переформирование. Так было быстрее, а начальство его подгоняло. Сказали - набрать крепышей, он и набрал. Вся штука заключалась в том, что прошлую экспедицию он набирал из таких же дуболомов,
коих в конечном итоге бросил замерзать во льдах, когда все ящики с тушёнкой и пловом весьма ожидаемо засыпало лавиной. Он удрал на единственной уцелевшей собачьей упряжке на пару с любовницей, которую впоследствии пристрелил. Он спланировал всё загодя. Доподлинно неизвестно, как и когда он вынырнул в Берлине, но сразу обратился с докладом к своим хозяевам. Следовательно, приказ выполнил. И если бы эти оловянные солдатики узнали о его подвигах ещё там, на большой земле, предпочли бы снова отправиться на восточный фронт. Мне же предписывалось держать язык за зубами, словно это являлось военной тайной. Донер был нужен партийным бонзам, я подозревал, что он знает маршрут эвакуации и ходил по нему вдоль антарктического шельфа. Но ведь это же невозможно! Однако возможно с учётом знания всех относительно безопасных проходов и пунктов консервации оборудования с провиантом. Выполняя волю своих хозяев, Донер определённо преследовал собственные цели, не оставляя при этом свидетелей. Мне казалось, что всё это через чур сложно, опасно и даже не совсем реально. Зато уйдя со сцены таким способом, можно было гарантированно замести следы и всплыть незаметно в любой точке планеты под новым именем, с деньгами и документами, не опасаясь за собственную безопасность.
Шла война, не просто война, настоящая мировая бойня, где каждый из участников претендовал на жирный кусок, и шла она не по планам, на которые рассчитывал Гитлер. А кое-кто знал, чем всё закончится, и примерно когда. В ставке тысячелетнего рейха зрел заговор, этого не видел только сам фюрер в силу неспособности просчитывать ситуацию даже на пару ходов, а это означало раскол. Кто-то готовил покушение, а кто поумнее уже паковал чемоданы. Именно для них Донер был ключевой фигурой. Посылая меня с ним, Гиммлер с Борманом стряпали себе одну из подушек безопасности. Разрабатывали варианты бегства. А Борман - золотая казна партии, представлял интерес для всех влиятельных членов рейха. Они готовы были отречься от национал-социализма, а Гиммлер почему-то углубился в изучение древних манускриптов. Зачем? Но Гитлер тоже считал себя владельцем копья Лонгина, этакого копья судьбы. Он свято верил в его астральную силу и не сомневался в его подлинности. Тем не менее, этаких палок имелось в каждом запаснике по несколько штук. И каждый владелец заявлял – вот оно, единственное и неповторимое, это оно пронзило тело Иисуса Христа. Впрочем, у Гитлера ехала крыша давно. По сути, работа для психиатров. Он рассчитывал на какой-то небесный огонь! Да полно. Сталин с Молотовым давно расслабились, потирая ладони от предвкушения дележа вкупе со союзнички территорий-технологий и всех достижений трещавшего по швам рейха. Им удалось совершить перелом в свою пользу. Первоначальный хаос в стане большевиков сменился чёткой организацией и планированием. Правильная мобилизация всех сил, помноженная на идеологию, послужили надёжным залогом в будущей победе над германским колоссом, оказавшимся на глиняных ногах. Да-с. Гитлер наивно полагался на скорый и быстротечный удар, не учитывая множества факторов. Орать с трибуны и сыпать обещаниями скорого господства над всеми и вся – вот был его конёк.
Солдаты топтались, глазели на скалы и на пингвинов, которых увидали впервые.
- Здесь нет никого, - сказал Донер брезгливо, - успеете в штаны наложить. Выстроиться в шеренгу. Смотреть под ноги и идти в след!
Донер командовал. Каждый тащил на себе какой-то груз, четверо замыкающих тянули полозья с навьюченным оборудованием. Отряд продвигался. Впереди возвышались опасные шельфовые нагромождения ползучего ледника, грозившие в любой момент обрушиться сходом лавины. До стабильного материкового льда следовало ещё добраться.
Но перевал не оказался тяжёлым, и к вечеру без потерь отряд вышел на ровную площадку, окружённую гранитными стенами. Лица негодяев расползались в ухмылках, ах какие они молодцы! Они не подозревали, что в Антарктике идти вперёд проще и легче, а вот обратную дорогу не каждый бывалый проходчик найдёт. Никто не знает наверняка, сколько народу навечно осталось лежать в этих льдах. О пропавших экспедициях слагались легенды.
- Всё, - сказал Донер, переводя дух, - всем двигаться и работать. Иначе замёрзнете. Ставим палатки, утепляемся. Выставляем караул. Никому без дела не шляться.
Донер был прав. В относительном безветрии здесь царил жуткий холод. Под руководством Ланке группе хватило ума поставить палатки и расположить их так, чтобы можно было быстро переместиться из одной в другую. Последнюю палатку поставили поодаль и устроили в ней нечто наподобие складского помещения.
Эта ночь прошла тихо, но я знал, что-то всё равно произойдёт. Просто потому, что в Антарктике без неожиданностей не обходится.
Едва рассвело, Донер стряхнул снег с полога и на четвереньках вылез наружу. Начинал дуть пронизывающий ветер. Донер неуверенно встал и приложился к фляге со шнапсом. Утерев нос варежкой, он крякнул и шумно чихнул. Глупо, конечно, пытаться согреться на таком холоде водкой, но Донер был опытен.
- Эй, Донер, - послышался голос Ланке, - ты бы хоть что ли закусывал. Если так будешь продолжать, к обеду тебя придётся паковать.
Донер удовлетворённо расплылся в улыбочке.
- Закрой пасть, британская потаскуха, - молвил он, продолжая улыбаться, - я всё-ё про тебя знаю.
Донер поднял морской бинокль и присмотрелся к южной стене. Там виднелся вход в естественную пещеру, расположенную на высоте около двадцати метров. К пещере имелся узкий проход. Ещё вчера там ничего не было, но к утру ландшафт изменился. Антарктида преподносила очередной сюрприз.
- Так вот, Ланке, - сказал Донер, пахнув на неё перегаром, - чем делать замечания начальству и нарушать субординацию, лучше возьми с собой Кука и исследуй тот форт. Надо иметь убежище на случай чего непредвиденного. Это приказ, между прочим. Шутки закончились. Предупреждаю, за неподчинение пристрелю. Я хочу, что б ты знала, для меня ты такой же исполнитель, как те вон скоты. А время сейчас военное. Так что подумай. Не ты первая, не ты последняя. Я знаю, что расстрелять показательно всё равно кого-то придётся. Я не буду два раза повторять, тебе ясно?
Донер достал пистолет.
- Мне глубоко наплевать, кто станет первым.
- Прошу прощения, командор, больше не повторится, - виновато ответила Хельга, - всё будет исполнено.
- Вот так-то лучше, - хмыкнул Донер, - а ещё разведчица. Стыдно, фрау, фройляйн, или как там тебя.
- Я тоже пойду, - вызвался я, отчего Донер равнодушно пожал плечами.
Приказывать он мне не мог, а толку от меня всё равно не было. Донеру следовало организовать распаковку всего барахла, укрепить лагерь. Да много ещё чего. Донер позвал фельдфебеля Крюгера и объявил построение. Крюгер. Мутная личность. Этот фельдфебель крутился в гестапо. Он был из касты, которых называли гестапо внутри гестапо. Не зря он здесь объявился. Папаша Мюллер тоже послал сюда свои глаза и уши.
Ланке притащила пару банок тушёнки, спички и флягу со спиртом. Тут же как чёрт из коробочки нарисовался Пауль Кук.
Донер построил лагерь и орал на своих подчинённых, обзывая их падалью и трусливыми недобитками. Теперь он казался трезвым. Он стоял перед строем и на полном серьёзе им угрожал. Напоследок он выстрелил в воздух. А если они взбунтуются и выпустят ему кишки? Но я знал, что он соблюдает допустимые рамки и никогда не переходит черту. В любую минуту он мог превратиться в добродушно подмигивающего бородача и даже принести извинения.
Мы стали на лыжи и проворно двинулись в путь. Будто кто-то неведомый помогал. Странно вообще-то. Здесь не могло быть легко по определению. Мне часто везло, хоть я и любил чёрных котов, позволяя им спокойно переходить мне дорогу, но в систему везение не входило.
Подножие пещеры выглядело пологим и ровным. У входа свисал огромный, слегка зеленоватый причудливой формы сталактит. Значит, лёд здесь когда-то растаял. Стены пещеры были округлыми, покрытыми слабо мерцавшим голубоватым льдом. Ланке шла впереди, Кук замыкал. Через триста метров коридор изменил направление. Пол пещеры по-прежнему оставался ровным. Я подсвечивал фонариком и делал ледорубом на стенах отметины.
Вскоре мы оказались в небольшом зале со сводчатым потолком. На этом пещера заканчивалась. Воцарилась гробовая тишина. Антарктида обычно поёт. Поёт и трещит, завывает, хохочет и злится. Бывает, она разговаривает, будто душу свою изливает. Но здесь. Скорее всего, крепкая надёжная скала с глубоким фундаментом на века. Что-то присутствовало ещё. И это заметил Кук. Он слегка подпрыгнул и дотянулся рукой до потолка.
- Вы видели? - воскликнул Кук.
Я почувствовал, что двигаться стало значительно легче. А Ланке пробормотала.
- В этом месте какая-то аномалия. Здесь сила притяжения слабее. Смотрите, - сказала она, указывая на свободный ото льда участок гранитной стены, - там что-то есть.
На гладком камне виднелись какие-то письмена.
- Матерь божья, - изрёк изумлённо Кук.
- Похоже на руны, - Хельга светила на надпись с рисунками и впервые за всю экспедицию улыбалась, - это очень древняя наскальная живопись. Я знаю. Откуда – не спрашивайте. Слушайте, здесь не всегда было холодно. Здесь очень давно царил мягкий климат и кипела жизнь. Но это начертали не те, кто жутко давно здесь обитал.
- Кто?
- Гости, - задумчиво шёпотом пробормотала девушка.
- Эта чертовщина, и нам не стоит в неё соваться, - сказал Кук дребезжащим от страха голосом, - лучше бы нам отсюда сматываться.
- Ты прав, - согласился я, - оставим пока всё как есть и сообщим Донеру. Он командир, и ему решать, что с этим всем делать. А ты Хельга, подозрительно много знаешь.
Но Хельга уже расчищала ладонью письмена.
- Да навряд ли этот пропойца способен на адекватные действия. Я вообще не понимаю, какого чёрта он высадился на материк. По мне, так оставался бы на борту, и не путался под ногами со своими бутылками.
Хельга не знала Донера. Кто-либо другой мог потерять контроль над собой и спровоцировать какую-нибудь нехорошую штуку. Устроить пожар, стрельбу, драку. Подрыв толовых шашек. Но Донера, этого человека с двойным дном, с виду рубаху-парня, который с улыбочкой хлопает тебя по плечу, а за спиной уже взводит курок, мало кто знал по-настоящему.
Я присмотрелся. На стене было всего несколько угловатых символов и рисунки человечков, превращающихся в каких-то чудищ.
- Что это значит? - изумился Кук.
- Вроде бы мне такое
