Переезд из областного центра в небольшой городок негативно отразился на моей коллекции марок. Нужных - просто негде было взять. Несколько одноклассников собирали про бабочек и цветочки, а колоний ни у кого не было. Зато были монеты. Дело в том, что многие дети из нашей школы приехали из-за границы после того, как их отцы заменялись, отслужив там положенный срок. Страны эти были, конечно же, социалистическими. Деньги там почему-то ходили, в основном, алюминиевые. Вот на коллекционирование этого хлама я временно и переключился. Тем более, что у меня уже была одна настоящая монета – талер Нидерландов 1649 года. Но вскоре я разочаровался в собирательстве совершенно неценных пфеннишков, форинтов и злотых.
И тут мне поступило неожиданное предложение. Одноклассник за мой талер давал настоящую саблю без ножен. Не знаю, может это была и шашка времён гражданской войны, а может и более поздний палаш. Я в этом не разбирался. Но саблю очень захотел и поменялся. Только потом понял, что влип. Где её хранить? Если родители увидят, то отберут. Ведь это – холодное оружие.
Решил завернуть в тряпку и спрятать под кроватью. Ха! А если мама будет мыть пол? Тогда переложил её под матрас. Ну и что? Вдруг мама захочет поменять постельное бельё? После долгих мучений и раздумий, поместил саблю вертикально в угол за письменным столом. Но сами подумайте, что это за ценность такая, которую никому нельзя показывать?
Вскоре мне повезло. Один десятиклассник, прознав про моё сокровище, предложил за него целый альбом с иностранными марками. И – ура! Там было несколько нужных мне колоний. Я без колебаний сразу согласился. При этом даже не задумывался, что мой талер, который считался чуть ли не музейной ценностью, постепенно трансформировался в несколько пятидесяти копеечных колоний и пару десятков дешевых марок.
Но, простите, я же филателист! Снова ожила моя любимая коллекция. Снова - раскраска контурных карт и недельная эйфория. Потом снова - всё. Тишина на целый год.
Летом семьдесят второго года на каникулах перед восьмым классом родители отправили меня с группой на недельную экскурсию в Ленинград. Там нам выделяли свободное время для самостоятельных прогулок.
Первым делом я с ностальгией отправился на улицу Марата, где мы жили шесть лет назад до того, как отца перевели служить на Украину. Побродив с тоской возле дома, я по Разъезжей улице пошел на Лиговский проспект. А там, в угловом сером здании - магазин… «Филателия»! Вот это, да! Никогда не думал, что такие бывают. Однако при всём многообразии товаров, нужных мне колониальных марок не было. Но был спекулянт, как я их тогда называл. Он достал из обширного портфеля большой альбом и мы нашли там две марки английских колоний. Больше у него не было. Но спекулянт подсказал мне, что на выходе из станции метро «Электросила» каждый день тусуется много коллекционеров.
Там, действительно, был филателистический Клондайк. Продавалось всё. Чего я только не накупил! Но разве мог я тогда предположить, что это были последние приобретения для моей любимой коллекции. Три, последующие года, она больше не пополнялась. Оставалось только время от времени перекладывать, пересматривать и восхищаться собранной красотой.
Потом, в семьдесят пятом, я окончил школу, поступил в институт и уехал в Ленинград. Все свои марки подарил брату, который о них давно мечтал. Сам перестал быть филателистом, но приезжая домой на каникулы, привозил брату недостающие колонии и страны. Теперь я искренне радовался его восхищенной реакции на новинки. Через несколько лет брат поступил в военное училище, а отец закончил службу, и родители переехали в Лугу под Ленинградом. При переезде батя кому-то продал нашу с братом коллекцию, абсолютно не представляя её истинную цену и значимость для нас. Так грустно завершилась эта филателистическая повесть.
