В комнате было трое: ребенок, чьи не повидавшие еще мира глаза постепенно гасли от пожирающей их болезни, мать заблаговременно поседевшая и уже похоронившая своего единственного сына и Надежда.
Комната, где можно было наблюдать столь странно - банальное зрелище, находилась в не менее странно - банальном доме где - то на окраине давно забытого миром города. Сам дом, если его еще можно было так называть, лет так пять, как уже не видел человеческого участия: черный от проливных дождей брус давно сгнил у самого фундамента, крыльцо, наспех собранное каким - то пьяницей, покосило, как и крышу - единственную защитницу жителей этой постройки. Присутствие жизни в ней выдавали лишь ярко - желтые шторы в окнах со странно - банальным орнаментом в виде огромных пламенных подсолнухов.
«Все наладится… - сказала Надежда, крепко сжав руки обезумевшей от горя матери, - мы столько с тобой пережили. Разве в этот раз что - то изменится?»
И молодая, но на вид уже старая женщина скривилась в попытке выдавить из себя улыбку.
Несмотря на седину, впалые выцветшие глаза и застывшее рыдание на губах молодая, но совсем уже старая женщина выглядела прекрасно. Можно только предположить, какой чрезвычайной красавицей она была в свои юные годы: русые с золотистым отливом волосы, белая миниатюрная грудь с выпирающей над нею косточкой, пухлые губы цвета центифолии, высокие скулы и глаза… Глаза были самой пленяющей частью ее тела. Глаза цвета свежих хвойных веток и болотных трав. Но сейчас эти глаза жадно впились в мокрое личико умирающего мальчишки.
- Сейчас, скоро уже приедет! - Надежда ласково обвела руками худые плечи молодой, но почти мертвой женщины.
- Драгоценное время уходит - тихо прошептала та.
- Время уходит у тех, у кого оно есть! - вскрикнула Надежда, уже почти не скрывая радостный смех.
Молодая, на мгновение ожившая женщина медленно и впервые с радостной улыбкой поцеловала сына.
В полночь в комнате осталось двое: тело мальчишки и плачущая на полу мать.
