Бывают обстоятельства, которые ты не в силах обойти. У всех своё прошлое, уже опечатанное временем. Стоит ли его ворошить? Ведь изменить уже ничего нельзя, а забыть? Оно – твое вечное бремя, твой собственный крест, который придётся нести дальше по жизни, до самого конца. Хотя человек так устроен, что помнит не всё, выборочно. Старается помнить только хорошее. Всё же время от времени приходится возвращаться в своё прошлое, как бы ни было неприятно.
Анне Афанасьевне доверяют самое, что ни есть ценное – своих детей. Она – педиатр со стажем. Вот уже много лет работает в одной из детских больниц нашего города. С коллегами связывают не только профессиональные, но и чисто человеческие отношения. Врач-практик, врач от бога – твердят её коллеги. Дети – для неё всё, она и сама мать троих детей. Правда, дети уже выросли, вот уже внуки на подходе. Эстафета жизни не даст расслабиться. Она везде успевает, успешная, состоявшаяся женщина, одним словом.
Правда, мужа у неё нет, но это не важно. Хотя, это - немаловажный пункт в списке достоинств в досье такой женщины. На нет и суда нет. Вот именно – суда не было, пронесло, повезло. Её оправдали. Судья-женщина попалась больно сострадательная. А иначе было бы больше ещё одной несчастной женщиной.
Всё было у Анны Афанасьевны. Любовь – внезапная, запретная, всепоглощающая. Владимир был ещё женат, когда они сошлись. Долго тянул с разводом, когда уже жили вместе. Но вожделенный день, всё же, наступил, и он стал только её мужчиной – единственным и на всю жизнь. Может, не упорствуй она тогда, всё бы сложилось по-иному. Кто знал, что всё так сложится. Трагедия не предопределяется, она приходит внезапно, сама по себе или так выстраиваются обстоятельства. Всему виной любовь или это было следствием их прелюбодеяния?
Счастье на чужом счастье не построишь и всё такое. Так или иначе, их семейная идиллия вскоре разбилась об быт. Муж стал выпивать, за ним и раньше такое наблюдалось, но на этот раз всё было жёстче. Ну, пьёт муж и что, все пьют. Анна терпела, но мужа любила по-прежнему. Родила одного за другим детей, почти без отрыва от производства. Благо, мать и тётки помогали. Всем миром старались. Один Владимир беззаботно прожигал жизнь. Так бы продолжалось бесконечно, но суетный быт достал и его. От рёва детей, упрёков тещи убегал в уже серьёзный запой. Анна же не упрекала его, она всеми силами старалась угодить непутёвому мужу. Ведь он один и на всю жизнь. Терпение наших женщин почти бесконечно, а мужики этим пользуются.
Они жили отдельно, скромно, но со вкусом. Тёща с тетками в пригороде. Устав быть приходящими нянями, забрали двоих – старшего и самого маленького к себе на длительный постой. Кое-как пристроив средненького в детсад, Анна вышла на работу. А муж, как обычно, не работал. Жить с пьющим, хоть и не бьющим, мужем – это целая наука. Наука на выживание. Жили, как все, терпеть можно. Но вскоре всё изменилось. Мужа, как будто, подменили. Связался с какими-то типами, стал пропадать куда-то. Анна и с этим смирилась.
Ещё немного и муж стал её избивать. Сначала изредка, по большим праздникам. Жёстко и со смаком, со знанием дела. За что? Да просто так, под настроение. Женщина и это терпела. Лишь бы никто не узнал. В лицо-то не бил и на этом спасибо. Можно прощать тумаки, пинки, затрещины, не смертельно. Когда муж стал её избивать периодически, с некоторым садизмом, стало страшно. Страшно ждать субботы или любого другого дня, заглядывать ему в глаза, стараясь угадать мысли. Будет бить сегодня или пронесёт?
Если бы ударял куда попало, но тот порол её, заставив перед этим раздеться. Порол ремнём, бил не спеша, с удовольствием и очень больно. Бьёт, значит, любит, не велика беда, безгранично женское терпенье. Хоть не при ребёнке или, не дай бог, при чужих. Лишь бы её позор не стал достоянием республики. Не успевали зажить ссадины и волдыри, так появлялись новые.
Анна замкнулась в себе, никого в дом не приглашала. Никто ни о чём не догадывался. Она ни на минуту не расслаблялась, кровавые ссадины, эти своеобразные отметины мужской любви, постоянно напоминали об её долге – долге жены – подчиняться своему мужу, внимать каждому его слову. И она подчинялась, стараясь не рыдать в голос, тем, ещё более не распаляя, своего мужа. Даже соседи не догадывались о долготерпении этой миловидной, с виду вполне счастливой женщины.
Было страшно, но когда сила кулака сменилась ремнём или шнуром от кипятильника, она возблагодарила бога. От порки ещё никто не умер. Слышала, есть специальные методы лечения такого рода поркой. Правда, не ремнём, а розгами. В профилактику от инфаркта рекомендуют пороть больного розгами, дескать, организму без разницы, бороться со ссадинами на заднице или с рубцами на сердце. Медику ли не знать…
Муж при всем этом продолжать твердить, что без ума её любит. Грех жаловаться, она при муже, да ещё любящем и любимом. Не всем так везёт. Лучше быть поротой, чем одинокой – в очередной раз убеждала себя, лежа оголившись поперек валика дивана и ожидая очередной нехилый удар широкого мужниного ремня. Всыпав, как следует, тот тут же брал её, грубо и больно. А любимая и вполне удовлетворённая жена начинала лечить свои вечные волдыри.
Так и терпела бы до конца жизни или мужу бы всё же надоели эти больные игры? Но обстоятельства сложились по-другому. В тот раз муж не на шутку рассерчал, она даже не помнит из-за чего. Приготовилась было к обычной порке (к которой, как ни старалась, не могла привыкнуть), но муж, изменив себе, не стал стаскивать свой ремень. Он завернул её в старую ковровую дорожку, связал и стал истязать её. Он так распинал её, что она несколько раз теряла сознание. Так и оставив её, завернутой в дорожку, закрыв квартиру, ушёл и пропал.
Нашли её, полумёртвую, испражнившуюся в ковровом коконе, потерявшие её сослуживцы. Она так и не сказала ничего матери и тёткам, взяв слово у коллег молчать, что бы ни случилось. Те были в шоке, но встревать в семейные отношения не больно-то хочется.
Муж затем объявился, небрежно попросил прощения, погорячился, мол. Долго не порол, Анна почти успокоилась, когда всё началось по-новому. Порки, истязания. Суд оправдал её, поражаясь её долготерпению, благо, коллеги взяли её на поруки. Родственники мужа пытались опротестовать решение суда, ведь как-никак это расценивается, как умышленное убийство.
Да, Анна Афанасьевна, убила его, не переставая любить при этом. А ведь этого могло бы и не быть, сложись по-другому обстоятельства. Молчать и терпеть – хорошо ли это или плохо? Терпеть или не терпеть, любить или не любить… Она привыкла жить со своим прошлым, эта состоявшаяся женщина.
