Научно-фантастический роман «Кластер». Часть вторая
Источник изображений: images.yandex.ru
Источник: https://xn--80aacco7a1al3a7bs7e.xn--p1ai/
Авторский сайт: Ревущаябочка.РФ
Глава 27. Вампира потерять нельзя
Первое, что сделал Жорик, вернувшись в подвал, опередил друга Колика у самой двери и быстро-быстро пошёл к Фредди, тому самому чудаку на букву «м», который проходил у них ещё и как доцент. Выглядел многообещающе и слегка колоритно: сжатые у хилой диафрагмы кулаки, вид грозный, как бы подстрекающий бомжующие массы к самосуду над смутьяном. Должен же он когда-нибудь свершиться над этим зарвавшимся умником! На самом деле Жорика распирала обида на весь белый свет и ему хотелось срочно получить сатисфакцию за полученную ложную наводку на дом начальства, за лапшу на уши, за телесный ущерб, полученный от стражей общественного порядка. Но тут Жорику опять пришлось наступить на горло собственной песне, причём в который раз. Он поймал сбоку холодный взгляд сыщика, собирающегося в очередной свой дальний поход и шнурующего поэтому свои невообразимой непромокаемости и износоустойчивости альпинистские ботинки. Сыщик поднял голову и сказал ему серьёзно, почти доброжелательно, но со смыслом:
- Докладывай, как акция. Быстро. Мне некогда.
- Как-как… По черепу опять схлопотал. Вот как! А то не знал, что будет?!
- Ты посмотри, - ухмыльнулся Осклизкин, - и ты ещё жив после таких-то приключений?! Что же тогда так рвался туда, настолько хата запала в душу?! Решил всё-таки поживиться?! Или сам не знал как наверняка получится?! Теперь после облома решил доцента крайним сделать?! Молчишь… Ну-ну. Кто ж тебя причесал-то?!
- Кто-кто, дед Менто, кто ж ещё, брательник твой, ментопёс… Больше некому.
- Ой, как же я дико писюнею, Клава! - Хладнокровно констатировал ситуацию Толик своей привычной мантрой. И на всякий случай отодвинулся. Правильно сделал. Потому что если опять состоится заварушка, разве ж станет кто разбирать правого и виноватого, описюнелого до полной невозможности? Тогда же и мама Клава не спасёт, не выручит.
- Что правда, то правда. – Усмехнулся доцент.
Однако тут тихо подошёл папа-бомж и слегка выдохнул:
- Короче, писюны, где пацан?.. Опять уволокли?! Я вам щас сделаю маму Клаву! Во всю октаву.
- Короче, нет пацана. - Отодвинулся Жорик. - Если он где и появится в этом домике на подземных ножках - шухеру станет, не оберёшься! Бабки-ёжки его нам сами принесут. В конвертике, крепко связанным и в наморднике. Чтобы потом сразу дать дёру до канадской границы. Скажи, Колёк!
- Скажу. Объявляй розыск на всю педерацию!
- Объявляю!..
- Тогда наливай, если что осталось!
Командир эскадрильи попытался дать в морду Колику, но промахнулся. Тогда он с заиндевевшим, точнее, как подметил доцент, действительно описюнелым взглядом двинулся к выходу. И пропал. Это сумеречное телодвижение его и выдало. Сынок, похоже, мало интересовал прославленного аса. Нет, так нет, чего уж тут, другого сделаю, может быть. Причина агрессивного наезда состояла не в том. Здесь просматривалось кое-что другое. Впрочем, довольно неоригинальное. Оно не замедлило проявиться. Просто комэску по причине утреннего полыхания труб требовалось срочно, во что бы то ни стало, но найти-таки рядового «скунса». Возыметь прямо на месте обнаружения, до дыма из ушей. Сам хищно раздувающийся ободранный нос бомжопапика свидетельствовал о крайней целеустремлённости бывшего лётного, а теперь нелётного командира. Бомжомамка, услыхав новый звон про сынка, опять принялась понемногу хрюкать, да подвывать, но в целом пока что довольно прилично себя вести. Лучшая представительница по-настоящему волевого народа, не сгибаемого всяческими жизненными невзгодами, не то, что нынешнее племя.
Перед необыкновенно волевым народом на тумбочке, похожей на старый и большой почтовый ящик, к месту упавший со стены, - как раз там и стоял наполовину опорожнённый флакон изысканного цитрусового одеколона, очень дорогого, по сорок пять рублей бутылочка. Градусов на девяносто. Настоящий чуфырик. Однако он вовсе не добавлял ощущения излишнего роскошества, как можно было бы сгоряча обрадоваться странствующим бомжовым рыцарям. Просто он им чуть-чуть кое-что пригасил, может даже и притушил. Но всё ж на время.
Потом как-то так ненавязчиво образовался поблизости дяденька радиослесарь. Угрюмый и главное что трезвый, сигарета приклеена к губе. Не очень брит. Если и слесарь, то скорее по взлому и пробиванию засоренных черепов. Представился: «Дядя Алик. Предъявы есть?». Народ вздрогнул и сразу признался, что и он сильно рад, что особых предъяв нет, кроме того, что шибко скучно стало без событий с фронтов текущей линии жизни. Бритый мужик в спецовочке и с немаленьким рюкзачком на боку – события те пообещал, но только в избытке. Если меньше, то не согласен. Да они и не делятся так. Рюкзачок под воздействием умелых рук развязался и обступившие бомжики увидели беленький, правда слегка в пятнах и сбоку приплавленный, но в целом всё-таки довольно симпатичный радиофончик, вполне такой сабвуфер, который сняли с производства наверное во времена антиалкогольной кампании Иуды Меченого. Намётанным режиссёрским взглядом Фредди сразу же отметил необычное количество разнообразных выводов на задней панельке и слишком серьёзный для такого приборчика сетевой разъём. Словно бы в потёрханный «Запор» впихнули мерседесовскую начинку. Оттуда же, из слесарского ящика, извлечены были мотки цветных иностранных проводов, молоток, естественно отечественный, отвёртка, пассатижи и мелкие гвозди с шурупами. Также несколько как бы звуковых колонок довольно странного образа и подобия. Больше как будто ничего не было. Но там опять же кто знает. Притом вся эта рухлядь почему-то потребовала невероятно вдумчивой электронно-акустической настройки на месте. Ни себе чего. Настоящее радио теперь такое?! Да ещё и для бомжей?!
Хмурый, загибающийся от собственной трезвости слесарь принялся за работу, напевая слегка зажравшимся на деградантовских хлебах тенорком. Дотошный доцент Фредди, как никогда снедаемый юннатской жаждой познать неизведанное, пристал и к нему. Закидал въедливыми вопросами.
- Чего это вдруг - и года не прошло после обещания, а тут выполняют его?! Даже радиофицируют по высшему классу. Что у вас за аппаратура такая интересная выделена для бомжей?! Колонки просто невероятные, видимо очень дорогие! Не слишком ли жирно для бомжиков?! Здесь что - дискотека будет?! Ни себе чего техника! Ой, не к добру всё это! Признавайся, дядя! Зомбировать будете?!
- Всё нормалёк. - Солидно ответствовал дядя-слесарь-айтишник, поддёргивая штанишки. - Никакой дискотеки. Думаю, завтра комиссия какая-то сюда причалит. Новую сказку вам расскажет. А вы ей свою. Радио тогда всем и подпоёт как надо. А вы с ним хором. Только сильно не увлекайтесь! Жалко мне вас что-то.
Только тогда доцент несколько прояснел небритым ликом.
- Можешь не продолжать. Понятно. Мне тоже себя жалко.
- Ты готов, жалкенький?! - Дёргал его за руку сыщик. - Пойдём! Сколько тебя ждать? Выйти-то мы договорились вместе. Ты ж не хочешь тут один с крокодилами остаться?!
- Двинули… Однако я с тебя угораю, родной. Как же ты обо мне заботишься! Стремишься побыстрее вытащить отсюда. Нас тут радиоэлектронной разведкой обложили, жучков повсюду навставляли, а ты как и не замечаешь ничего.
Однако сразу им так и не дали уйти. В этот самый момент с треском, как от удара, распахивается дверь. Так наверно всегда приходит хозяин тайги. Самый правильный из пацанов! Спрыгнув из командирского кресла. Или со спины пролетающего мимо ударного журавля системы «стерх».
В проёме как в кадре (в кадре как в проёме, а в проёме как в промоине) возникает живописная, а может даже в чём-то и невероятно скульптурная группа полицаев. Однако не та, что час назад гладила многоразовой резинкой суверенной демократии упрямый мальчишеский вихор у Жорика. Нет-нет. Другая. Из параллельного отделения всё тех же чрезвычайно внутренних дел. Но столь же до упора вездесущего ментопёсья. Того самого отделения, которое так боялось, что чудо-пацанчик вот-вот взорвётся и им некуда тикать станет.
Поэтому тут как тут она - мёртвая сцена. Тотальный, всепарализующий стенд-ап! Как всегда при виде псов-рыцарей. Бомжики судорожно похватались кто за что. Жорик за ушибленное темечко своё. Колик за край стола, пряча колоду другой рукой за спину, чтоб менты не подглядели расклад. Бомжомамка леди Кры - за флакон. Сыщик Осклизкин по неистребимому стереотипу, с юности вбитому в него по самую по прямую, чуть было не отдал честь. Но вовремя вспомнил, что давно отдана незнамо кому. К тому же ни за что ни про что и потому хрен её теперь сыщешь.
Разрядка внутриподвальной напряжённости последовала прямо на месте. Полундра отменилась сама собой. На заботливых дяди-стёпиных ручках восседал очаровательный пучеглазенький малышок теперь уж и не поймёшь какого возраста. Больно повзрослел за одну ночку, стервец. Словно после конфирмации. Какой-то почти торжествующий, как Наполеон после Эльбы. Явно что-то хотел сходу высказать из вновь обретённого. Или доложить. Не кому-нибудь, не мамке с папкой. Почему-то именно доценту, но лучше, конечно, сыщику.
Не иначе кого-то завалил звёздный ребятёнок, или как раз сейчас заваливал. Во всяком случае, всё более похожий на девочку парнишка теперь совершенно чётко знал, для чего вновь появился, что и как должен доделать в этом смрадном мире. Славный вурдалачик явно не хотел полностью теряться, совсем уж людей расстраивать. Затем, спохватившись, он переключил регистр с доцента и сыщика на то, что ему тут всё ещё полагалось делать. Протянул реально удлинившиеся ручки к своей мамочке леди Кры и тоненько так закричал, как зайчик, а может и поросёнок: «Ма-ма! Ма-ма!». Аж в полуподвальчике стало глушно. Глазки же бездонные смотрели на мамку по-прежнему строго и почти насмешливо. Признавайся, крыса старая, таки не сдохла?! А жаль.
Научился же где-то глазки строить, красавчик змеёныш, уважительно рассудил доцент.
Что подумал по этому поводу чудесно спасшийся конвой, непосредственно доставивший малыша в подвальный гадючник, да и мог ли он в принципе после этого думать - оставалось не совсем понятно. По отлично выбритой полицейской щеке отчётливо катилась стеклянная слеза неподдельного пёсьего умиления и счастья, что наконец сдыхано с рук такое счастье. Хотя дядям полицаям по-прежнему было несколько неуютно в столь необычной для них обстановке, но держались они с честью и даже симпатией к наконец воссоединившемуся семейству. Вот, мол. А вы всё кричите, что мы только драться всё время можем. А мы не только и не всё время. Вдруг без нас непоправимое всё же произошло бы?! И столь замечательная мамка с таким классным сыночком так и не встретились? Да чисто бы конец света образовался! Никто бы не пережил.
И то верно.
Потом Фредди от несбывшихся надежд на потерю любимого вампира на какое-то время получил от судьбы неприятный дискомфорт в кишках, грозящий непосредственным конфузом. Его чуть не стошнило, он даже присел на свой матрасик, неизвестно кем, но таки слегка описанный, то есть, это пока слегка. Однако никаких подозрений на этот счёт уже не было. Малыш
