Серое с фиолетовым оттенком глубокое небо. Противоположная набережная Невы светится золотом куполов соборов. Резко взмывают вверх высотные здания "бизнес-центров". Кажется декорацией, лицевой щит берега, а за ним "толпится в очередь" сам город. Разный. Серыми квадратами,цветными крышами, потушенными неоновыми вывесками.
Как будто говорит: "Вот он я сегодняшний!" Спрятанный за символичностью государственного массштаба. Растворяющий исторический дух основания и наслаивающий новые пласты культуры, традиций и жизни.
Палуба крейсера "Аврора", высматриваем на противоположном берегу Зимний дворец. Это перекресток семи дорог.
Протопали "омытые" промозглым ветром до Троицкого моста.
Хотелось кофе и бутербродов. Смотрели на сказочные деревянные изваяния кораблей-ресторанов мерно покачивающиеся на волнах.
Смутно понимали, что на кофе в этом месте современного благополучия не хватит и поэтому удовольствовались вкусностями "Кофе - хаус" на речной платформе.
После - Петропавловка. Закрытый островок истории. Собор, оставляющий в душе состояние величия и красоты. Музей истории Санкт-Петербурга, дающий возможность путешествия во времени. Жуткое впечатление от тюрьмы, сколько раз бываю в этом музее, столько раз не покидает мысль: "Наверное я бы не смогла работать здесь смотрителем".
Кажется, едкая атмосфера лишений, отчаяния, несправедливости и человеческого горя въедается через кожу, доходит до сердца и становиться частью твоей сути.
Тем слаще увиденный светлый речной простор со стены Петропавловской крепости. Порывы ветра унесли пепел аудиовоспоминаний из тюремных казематов.
Обедали в Индии, не удивляйтесь. Среди тысяч питерских улочек, затерялось кафе, с названием так и оставшимся для нас загадкой.
Музыка, благовония, услужливый официант. Потрясающая и необычная кухня.
Маленькая раковина иной культуры в бурном течении повседневной жизни большого города.
Александровская колонна - памятник победы в Отечественной войне 1812 года, колонны Исаакиевского, пораженные осколками вражеских снарядов, но устоявшие, вытерпевшие девятсот страшных дней блокады.
Иногда мне представляется душа Питера, истощенного, змерзшего, закрытого для врага и казалось бы открытого для смерти, но сумевшего защитить свои улицы, площади от её черных птиц. Мне кажется она переживала муки ада с каждым умершим от голода горожанином.
Прониклись, задумались, притихли.
Ехали на старом трамвайчике, отбивающем сердечный ритм городских улиц. Смотрели в окно: окраина похожа на Красноярск, вернее пять Красноярсков собранных в одном месте. Те же черты повседневности и сегодняшнего дня.
Макдональдс и отель. В этот вечер говорили много: о городском прошлом, о собственном будущем. В сумерках на капот поставленного под окнами джипа забралась любопытная кошка. Щурилась на свет наших окон, а потом и вовсе свернулась клубком, презрев мнение хозяина авто. Поведение хозяйки жизни и положения. Засыпали, перебрасываясь шуточками.
