Глава - 9
Дядя Боря
Вовка, как дельный, сел рядом с водителем.
- Задержанным нельзя здесь ездить! – заругался сержант.
- А я уже не задержанный, а пострадавший, – сказал гордо Вовка, и зло посмотрел на водителя.
- И от чего это ты пострадал?
- Не от чего, а от кого.
- И от кого же?
- Как будто ты сам не знаешь, от вашего брата, мента.
- Уже ухарь, что ли? Смотри, попадёшь в зону, обломают сивку крутые горки.
- Ничего, Ленин сидел, Сталин сидел, я тоже как–нибудь отсижу, – зло ответил Пузырь.
Сержант не ответил, рассуждать на тему тюремного за-ключения бывших руководителей страны ему совсем не хотелось. «Воронок» тронулся, и Вовка поехал домой. Он опять очень внимательно и с удовольствием смотрел в ок-но, улицы были пусты, изредка попадались задержавшиеся где–то прохожие.
Воронок подъехал к самому дому:
– Приехали, мазурик, выходи.
Вовка выскочил из машины и вбежал в калитку, сержант последовал за ним. Войдя в дом, он поздоровался и поздра-вил всех с наступающим Новым годом, протянув дяде Его-ру какую–то бумажку, попросил:
– Распишитесь.
Дядя Егор внимательно прочитал всё, что было написано, и вернул её назад.
- Я не родитель, – пояснил он.
- Мария, распишись за сыночка, – приказал дед матери, прижимавшей к себе Вовку.
- Не буду, я на них жалобу лучше напишу прокурору, гляди, как мальчишку избили! – причитала она, показывая на раз-битые губы сына.
- Ну, как хотите. Не будете, так не будете, ждите завтра гос-тей, – сержант свернул бумажку и вышел на улицу. Воронок загудел и уехал.
- Каких таких гостей он нам напророчил? – возмутился дед.
- Узнаешь завтра. Пойдёмте к столу, а то водка стынет, – засмеялся дядя Егор.
Мать, поглаживая Вовку по голове, усадила его рядом с со-бой, приговаривая:
– Маленький ты мой, как тебе досталось от этих парази-тов.
Вовка, оголодавший за день, набросился на еду, как волк, тем более на столе стояло столько всякой снеди. А под на-ряженной ёлкой его ждал сладкий подарок.
– Мама, я, что маленький что ли, конфетки из–под ёлочки трескать? – возмутился Вовка.
- Мария, ты ему лучше водки налей стопку и под ёлку по-ставь. Он уже большой, сам лошадь запрягает, – подколол Вовку дядя Егор.
- Не надо мне водки, я не буду пить, но и из детского возрас-та я уже вышел. Лучше бы наручные часы под ёлку поло-жили.
- Ещё чего, часы! Сам укради, – посоветовал дядя Егор.
- Хватит, отворовался! Пусть сначала школу окончит, а там видно будет,– возразила мать.
Дед, налив в фужеры шампанского, предложил проводить старый год.
- Дай Бог не последняя, чтоб …,– не смог закончить тост Егор. Он хотел ввернуть ещё пару словечек, но дед показал ему кулак и дядя Егор осёкся, не договорив задуманное до конца.
Все выпили, мужчины вдогонку к шампанскому, добави-ли по стопке водки. Пока закусывали салатами да тушёной картошкой, пришло время выпивать за Новый год. Куран-ты в телевизоре приступили к отсчёту последних секунд старого года, дед опять разлил шампанское по бокалам. Но в этот раз дядя Егор даже не пытался произнести тост. Он залпом выпил шампанское и, косясь на деда, налил себе це-лый фужер водки.
- Хватит пить, не порти всем праздник, – рыкнул дед.
- Да я маленько, ради праздника! – возмутился Егор.
- С «маленько» всё и начинается.
Дядя Егор не ответил, он посидел полчаса со всеми за сто-лом, потом встал и ушёл к соседям.
- Опять напьётся. Упустили мы его с тобой, старуха, – вздохнул дед.
- Да брось ты, батя, ему уже полтинник, а ты - упустили.
- Дак сын ведь, жалко, – ещё тяжелее вздохнул дед.
Пузырёвы просидели за столом чуть не до самого утра. На улице пели и плясали, было слышно как кто–то с кем–то дрался. Потом долго и упорно ругался, вспоминая всех родных и близких соперника, наконец, всё успокоилось.
- Ну, вот и встретили Новый год, что он нам принесёт? – спросила неизвестно у кого Вовкина мать.
- Да какая разница, что принесёт, то и принесёт, – ответил ей муж.
- А Егора всё нет, где он пропадает? –посетовала бабушка.
- Нажрался наверно, скотина, – тяжело вздохнул дед.
- Придёт утром, а может днём, – успокоил Сергей родите-лей.
- Э–хе–хе, пойдёмте спать, – зевнув, предложил Михаил.
Вовка, уже давно клевавший носом, но терпеливо ждавший пока взрослые не начнут расходиться, встал и ушёл к себе в комнату. Он расстелил постель и лег на холодную просты-ню. В окно заглядывала луна, брат ушёл встречать Новый год со своей подружкой к друзьям. А в Вовкину голову лез-ли пугающие мысли: «А вот если бы не отпустили, как бы всё сложилось? – думал он. – Наверное, уже бы сидел в ха-те, может, и прописку уже бы получил». Вовка представил маленькую тёмную камеру, двухъярусные шконки, на ко-торых лежали такие же, как и он мальчишки. «А может, зря отпустили, раньше сядешь, раньше выйдешь, – вспомнил он любимую поговорку дяди Егора. - Зато в школе теперь героем буду», – он не заметил, как уснул.
Разбудила Вовку мать, она кричала на Сашку. Приот-крыв глаза, он увидел брата, сидевшего на диване. Сашка был настолько пьян, что еле сидел.
- Ты что, хочешь стать таким же алкоголиком, как дядя Егор? – ругалась мать.
- Я больше не буду! – заплетающимся языком утверждал брат.
Вдруг он закрыл ладонью свой рот и выскочил из комнаты.
- Во, во, проблюйся сначала, а потом уж и каяться будешь! – засмеялась мать.
Вовка встал с постели. Надев трико и тапки, он направил-ся в туалет, из–за двери доносилось непрерывное рыгание.
«Шёл бы ты лучше в огород блевать, дыши потом твоей блевотиной», – подумал Вовка, разозлившись на брата.
Минут через десять брат вышел, вид у него был какой–то ненормальный, и проковылял в спальню.
- Ну, вот и там тоже будет вонять перегаром. Никогда не буду пить, – решил Вовка.
Позавтракав, Вовка стал проситься погулять.
- Сиди дома. По твою душу должны гости придти, – преду-предил отец. И Пузырь просидел весь день дома, но никто так и не пришёл. Гости появились на половине Михаила Пузырёва третьего января - в дом ввалилась целая коман-да служителей закона. Они поздоровались и протопали прямо в валенках в переднюю.
Расположившись за круглым столом, разложили на нём бумаги и приступили не то к допросу, не то к беседе. Они долго и упорно трепали нервы Вовкиным родителям. Уг-рожая посадить сына в колонию, а их - лишить родитель-ских прав. Предрекали мальчишке судьбу уголовника и пропащего человека. Под конец моральной экзекуции, на-помнив родителям судьбу их старшего сына Сашки, вру-чили повестку. Пятнадцатого января, в десять ноль, ноль Вовку вместе с родителями приглашали принять участие в решении его, Вовкиной, судьбы.
Пузырь все каникулы провалялся дома на диване, смот-рел по телевизору фильм «Четыре танкиста и собака». Не то, чтобы его не пускали родители, ему самому гулять не очень хотелось. После всех событий на рынке мальчишки с расспросами не давали ему прохода.
- Что будет в школе? – думал он.
А в школе всё оказалось совсем по–другому. Вовку встре-тили как героя. Все девчонки, даже закоренелые отлични-цы, поглядывали на него влюблёнными глазами. Старше-классники с уважением пожимали руку и предлагали заку-рить. И только учителя глядели на Пузырёва презрительно и с опаской. А учительница русского и литературы на уроке спросила:
- Пузырёв, ты теперь и у нас будешь кошельки воровать? Если да, то ты меня предупреди по-свойски, – сказав, она как–то хитро улыбнулась и по–детски захихикала.
Вовка от такого предложения весь вспыхнул и чуть не вылепил ей в лицо, что она дура. Но, удержавшись, он хри-пловатым голосом выдал:
– Вас предупрежу обязательно.
Пятнадцатого января, Вовку поставили на учёт в детскую комнату милиции. Женщина - милиционер, стараясь ка-заться строгой, предупредила родителей:
– Если ещё раз попадётся, отправим в спецшколу.
На этом наказания не закончились, и Вовку вызвали на со-вет отряда. На совете очкастые «ботаники» приняли реше-ние: «Ходатайствовать перед советом дружины об исклю-чении Пузырёва из числа пионеров. А так же о невозможно-сти вступления Пузырёва в Коммунистический Союз моло-дёжи».
Вовку эти наказания не очень–то и расстроили, таскать в кармане вечно мятый галстук и завязывать его на шее пе-ред каждой линейкой ему изрядно надоело. Да и в комсомол он не очень рвался: благ никаких, а обязанностей - хоть пруд пруди.
В туалете, куда Вовка зашёл после собрания, курили стар-шеклассники.
- Ну, чего решили эти очкастые «ботаники»? – спросил один из десятиклассников.
- Исключили из пионеров, – сказал Вовка.
- Это не наказание, а поощрение, – засмеялись дымящие ученики.
- Главное, чтобы из школы не выперли.
- Из школы не выгонят, у нас всеобщее восьмилетнее обра-зование, так что не боись.
- Да я и не боюсь, можно и в колонии учиться, – бравируя перед старшими, ответил Вовка.
- Ну, ты Пузырь, орёл! Даёшь стране угля, – удивились старшеклассники.
После этой встряски всё пошло спокойно, мать больше не пускала Вовку на «работу», опасаясь, что он опять попадёт-ся по неопытности. Дед с отцом ругались – потеряет, мол, квалификацию. Но мать была непреклонна, и Пузырь спо-койно закончил учебный год.
Летом семьдесят четвёртого в доме Пузырёвых появился незнакомый гость. Это был старый друг по зоне дяди Егора, звали его Борис, но дядя почему–то называл его Сутулым. Вовке сразу пришёлся по душе этот самый Сутулый, весё-лый, невысокого роста, чуть сгорбленный, худощавый му-жичок. Его колючие карие глазки так и сверлили душу со-беседника, как бы пытаясь предупредить его: попробуй, сунься - завалю!
Друг дяди Егора, поселился в маленьком садовом доми-ке. Приехал он налегке, с небольшой кожаной сумкой и пу-затым портфелем. В сумке Вовка выглядел несколько бло-ков иностранных сигарет и большой пакет чаю. А вот что было в портфеле, как не старался Вовка, ему узнать не уда-лось. Сутулый много курил и попивал маленькими глотка-ми из эмалированной кружки, чёрный, как дёготь, чай. На предложение дяди Егора – «Отметить встречу», он скри-вил такую рожу, что Егор сразу отстал, и больше о спирт-ном не заговаривал.
