Осуществляя невозможное

Часть  I. Несбывшиеся мечты и сбывшиеся желания.

Сей мир, в котором ты живешь, - мираж, не боле;
Так стоит ли роптать и жаждать лучшей доли?
С мученьем примирись и с Роком не воюй:
Начертанное им стереть мы в силах, что ли?
                                                                                                                                  Омар Хайям.
Глава I

I.

  - Эй, отдай, - я пробежал за Антоном пару метров и остановился.
  Он же пробежал немного дальше, обернулся с ехидной улыбкой на лице, и поднял руку с зажатыми в ней очками.
  - Отдай,- я шагнул вперед и вытянул руку.
  - А ты догони,- сказал он, и улыбка на лице выросла.
  У Антона был большой рот, и поэтому, когда он улыбался, особенно ехидно, казалось, что голову распороли надвое в области лица.
  - Отдай,- повторил я.
  - Неа.
  Он понял, что я за ним не побегу, поэтому и облокотился на стену. Но стоило мне только шагнуть вперед, как он оживился и отошел назад.
  - Блин, как дети,- Макс стоял в дверях кабинета.
  - Только попробуй ему помочь,- пригрозил Антон.
  - Да я воздухом вышел подышать.
  - Слушай,- вновь обратился я к Антону,- отдай очки. Пожалуйста.
  - Спасибо,- ответил он, и эта страшная  улыбка вновь заиграла на его лице.
  Прозвенел звонок, и все устремились в школьные кабинеты. Все, кроме меня и Антона. Он постоял, пожонглировал очками, и кивнул в сторону кабинета, будто бы приглашая зайти. Я, в свою очередь, покачал головой из стороны в сторону, не принимая приглашения.
  - А что вы тут стоите?- Учительница пришла совсем не вовремя,- быстро в класс.
  Мы остались стоять на своих местах.
  - Я что, не по-русски говорю? В класс!
  Тут-то она и заметила:
  - Глеб, ты же без очков! Где?..
  Она подняла взгляд на Антона:
  - Так, отдай ему!
  Антон подошел и вложил мне их в руку.
  - Смотри не разбей, ботаник,- шепнул он.
  - И дневник мне на стол,- сказала учительница.
  Антон обернулся, и ударил кулаком себе в открытую ладонь.
  Я сглотнул.

II.

  - Здравствуйте, садитесь.
  Я сидел один, поэтому места на парте было много. В дальнем конце лежал учебник, ближе ко мне – тетрадь, на которой лежал листок с моими зарисовками. Да, я рисую, и, как мне кажется, красиво.
  Придерживая листок одной рукой, другой стал рисовать. Я никогда не знал, что именно хочу рисовать, поэтому делал пару опорных линий, а потом думал, на что это похоже, и, соответственно, дорисовывал.
  На этот раз получался старый замок на холме с большим обрывом. Еще ко всему этому я придумал темное небо и молнию, рассекающую небосвод.
  - Глеб,- Шепнули сзади,- Глеб.
  - Что?
  Рука протянула мне записку. Я осторожно взял, и дождавшись, пока учительница отвернется, развернул листок:
  “ Сегодня после уроков за школой. Только попробуй не придти.”
  Кратко, но понятно…

III.

  - Нет, Вил, давай созвонимся, и тогда все решим. Окей?!
  Антон по-прежнему пытался завоевать Виолу, нашу первую красавицу.
  Она была блондинка, с волосами средней длины, Голубыми глазами, тонкими губками и аккуратным носиком. Челка лишь немного прикрывала красивый лобик.. После того, как мимо пройдет Виола, самая актуальная и старая шутка – вытри слюни.
  Что уж тут скрывать – от Виолы я и сам был без ума. Но понимаю, что шансов нам быть с ней – 0% из миллиона.
  А может попробовать? Все равно сегодня еще и от Антона достанется.
  Я остановился и взглянул в окно. Стекло имеет одно интересное свойство – оно может отражать. Зачесав свою прямую челку влево, поправив очки и отдернув рубашку, выдохнул. И сделал шаг вперед. Потом еще один. Виолу отделяло от меня лишь несколько метров. Я сделал еще пару шагов вперед и поравнялся с ней. Взглянул в ее сторону.
  Робость – наш враг. И некоторые избавились от нее, хотя и отказываются говорить как. Они говорят, что от нее легко избавиться, но скорее всего сами боялись пригласить девушку на свидание в первый раз.
  - Как полон я любви, как чуден милой лик,
  Как много я б сказал, и как мой нем язык... ,- сказал я, через секунду поняв, что за глупость произнес.
  - Что?- Спросила Виола.
  - Это Омар,- мою одежду уже можно было выжимать.
  - Омар?! Какой еще омар?- Она усмехнулась.
  - Ха-йям. Философ,- уже начинаю заикаться.
  - А, это.
  - Не увлекаешься философией?- Спросил я.
  Разговор завязался, и это уже хорошо. А еще лучше – то, что она не расслышала цитату.
  - Времени нет как-то. Но знаю, что порой там очень интересные вещи проскакивают. Это так?
  - Д-да,- Господи, да что со мной?- А на что время уб-биваешь?
  - А это,- она обогнала и встала передо мной,- тебе еще знать рано.
  И она щелкнула меня по носу. Господи, какие у нее нежные руки!

IV.

  Я сидел на лавке и переобувался. Осень почти вступила в свои законные права, лишь почти, поэтому на улице светило, но уже почти не грело, солнце. К тому же недавно прошел дождь, и асфальт был мокрым. Деревья уже стояли голыми, а на бордюрах и земле лежали большие кучи желтых листьев. Дворники проклинали осень и зиму. Сейчас пора листопада, и я представляю мат дворников по утрам.
  На лавку, рядом со мной, сел Егор, Миша же остался стоять рядом с Антоном.
  - Ну что, ботаник, готов?
  - Нет еще,- ответил я, шнуруя ботинок.
  Естественно, делая все очень медленно.
  - Быстрее можешь?- спросил Миша.
  Ведь всегда можно что-то сказать! Но мы молчим. Сейчас можно было сказать одно слово:” потерпишь”, но тогда я бы схлопотал хороший удар.
  - Быстрее руками работай,- Антон тоже терял терпение.
  Шнурки завязывались на удивление быстро. Быстро для меня.
  - О!- Обрадовался Миша, и схватил меня за шиворот куртки,- пойдем.
  Я дернулся в сторону:
  - Сам дойду.
  Миша отпустил, и пригладил немного воротник куртки:
  - Ну и хорошо. Пойдем,- и он указал мне на дверь.
  Мне не понравилось, как Миша это сказал.
  И мы пошли. Все.
  Где-то на полпути к нашей толпе подбежала Виола, и обнявшись с Антоном, они застыли в долгом поцелуе.
  - Что смотришь?- Спросил меня Егор,- иди давай.
  И он толкнул меня в спину.
  Мы дошли.
  - Ну что?- Спросил Антон,- нормально поговорим или с мордобоем.
  - Нормально.
  - Тогда слушай: заткнись, понял? Заткни свой рот, и не говори с учителями по поводу меня. Если учитель что-нибудь спросит с нас, а, конкретно, с меня, то ты пострадаешь первым. Андестендишь?
  - Да,- кивнул я.
  - Ну и все. Пойдем,- сказал он Мише, Егору, и, соответственно, Виоле.
  Иногда нужно что-то сказать, но порой лучше просто помолчать.
  - Ночей и дней часы беспечно проводи:
  Ведь все устроено без твоего совета.
  - Что?- Антон остановился,- что ты сказал?
  Я прикусил язык.
  - Ну ты нарвался, философ.
  - Он мне еще что-то из философии читал,- сказала Виола.
  - Что именно?
  Лицо Антона пугало меня с каждой секундой.
  - Что-то про любовь,- сказала она.
  - Ах ты, Антон перевел взгляд с Виолы на меня,- ах ты гаденыш. А ну иди сюда!
  И он двинулся на меня. Шел он быстро, и в каждом шаге чувствовалось приближение неизбежного. И тут он подошел слишком близко…
  Первый удар пришелся в левую скулу, второй же переломил душку очков, а третий пришелся на солнечное сплетение. Сила у него была очень большая, поэтому я упал на колени, а очки повисли на одной левой душке. Но я этого не видел. Перед глазами взрывались белые круги.
  Антон схватил меня за волосы и поднял мою голову вверх:
  - Виола моя девушка, и если еще раз увижу тебя рядом с ней, то придется несладко,- и он сделал паузу, пытаясь придумать что-то очень каверзное,- и отныне ты будешь обращаться ко мне Антон Вячеславович; к нему,- он указал на Мишу и Егора,- Михаил Александрович и Егор Дмитриевич.
  - Павлович,- поправил его Егор.
  - Егор Павлович,- исправился Антон, и кивнул в сторону Виолы,- а к ней Виола…
  Тут он остановился на полуслове. Даже я знал, как у нее отчество.
  - Может хватит?- Спросила Виола,- это уже перебор.
  - Нет,- ответил Антон,- лучше скажи свое отчество.
  - Глебовна.
  - Виола Глебовна,- сказал Антон,- понял?
  Я закивал.
  Он отпустил мою голову, и они ушли.













Глава II.

I.

  Я осторожно снял очки,  держась лишь за одну душку. Они действительно выглядели неважно. Хотя на пластиковую оправу рассчитывать глупо.
  Я поднялся с земли. Боль в “солнышке” утихла, дышать стало легче. Начали побаливать колени. Я опустил взгляд и увидел мокрые штаны в области коленей. Асфальт после дождя.
  Я аккуратно убрал очки в карман, подобрал упавший портфель, и дворами пошел к нужной мне остановке.

II.

  Господи, и нужно мне было цитировать философию?
  Господи…
  Господи?! Я все время это говорю. И верю в него. Ну и где он? Где он был несколько минут назад? Да и скорее всего ему плевать на всех нас…
  - Ну покажись,- крикнул я, сам не ожидая этого.
  Ничего не произошло. Тишина.
  - Да тебе плевать на всех! Оттуда, сверху! Плевать на всех!
  После этих слов начался дождь.
 Улыбка застыла на моем лице.
  - Ну а я про что?
  Постояв немного, я махнул рукой и пошел вперед.
  - Да скорее всего тебя и нет…

III.

  Иногда такое бывает: когда ты уверен, что вещь в кармане, но уверен как-то не совсем…уверенно.
  У меня в кармане куртки (который не на молнии), лежала купюра достоинством в сто рублей. Я и полез ее искать.
  В кармане у меня много “мусора”, и можно было потерять одно в поиске другого.
  Так и произошло. Доставая из кармана платок с купюрой, я уронил проездной на землю. Он был в футляре, поэтому издал слабый звук при падении. Я наклонился, чтобы поднять его, и замер.
  У некоторых домов можно встретить любительские сады. Это когда жильцы, в основном старые люди за счет молодых, огораживают землю под окнами четырьмя небольшими железными трубами, между которыми натянута (чаще) проволока. На этой земле жильцы выращивают что хотят, но в основном цветы, реже деревья, а совсем редко встречаются крыжовник, слива и вишня.
  На том саду, который увидел я, росло молодое дерево, и несколько маленьких кустиков. А в зарослях лежала тетрадь. Нет, ну лежит она и пусть лежит, но что-то в ней меня заинтересовало. Наверное, цвет – черный, или его оттенок. Притом тетрадь 18-ти листовая, но черных такого же объема я никогда не видел, хотя сейчас тетради и не такие встречаются.
  А тетрадь ли это?
  Я сел на корточки и пригляделся. Да, тетрадь, без сомнений. Я подошел, точнее подполз на корточках до кустов и протянул руку.
  Не знаю, что заинтересовало меня в этой тетради. Наверное, расцветка.
  Рука нащупала влажную обложку. Хоть тетрадь и лежала под густой листвой, но мелкие капли все равно на нее попадали.
  Я аккуратно вытащил тетрадь.
  Кисть руки уже успел испачкать в земле, но перевернув рукав на куртке, понял, что не только она в грязи.
  Я сорвал лист с дерева и стал стирать им грязь с рукава. Смыть ее все равно сейчас никак не получится, поэтому я и перевел все внимание на тетрадь.
  Темная, без титульного листа. Просто сплошь темная обложка. Я перевернул ее. Тоже ничего. Ни таблицы умножения, ни цены, даже нет адреса типографии. Все это сильно мешало определить, где начало, а где конец тетради.
  Я открыл ее, и сразу же понял, что не с той стороны.
  Тетрадь была в крупную линейку, то есть ее обронил не первоклассник.
  Да что это вообще за тетрадь без титульного листа.
  Я перевернул тетрадь, и открыл.
  Большие буквы гласили: “инструкция”. Я усмехнулся, и взглянул на текст под этим словом. Не слабо! На целый лист. Все остальные листы были исписаны мужским почерком. Почему я решил,