Алексей Данилович находился внутри кокона. Тело его было сжато, двигаться он не мог, только головой мог вертеть по сторонам, да , вытянув короткую шею , с трудом достать зубами до стенки кокона. Этого в принципе было достаточно, чтобы постепенно, потихоньку вгрызаться в кокон, одновременно раскачиваясь, напрягаясь всем телом, освобождать себе пространство внутри. Устав, он засыпал, чувствуя во сне, как становится жёстче его тело, как всё сильнее становится зуд в спине и желание поскорее выбраться и расправить крылья.
То что он, выбравшись, станет мотыльком, что сейчас он в коконе, воспринималось им вполне естественно. Это его ничуть не удивляло. В конце концов всё появляется откуда-нибудь, даже боги. Вон в самом начале появилось Золотое Яйцо, вроде из него Род родил как бы сам себя, потом дунул или чихнул, и вот тебе ветер. Из волос, изо рта, из глаз, словом из всяких его частей другие боги получились. И пошло-поехало, в итоге получилось ВСЁ. ВСЁ из НИЧЕГО, вся та вселенная, что нас окружает. Это-то дальше как бы и понятно. Непонятно только, откуда всё-таки это Яйцо взялось, всё тот же кокон по сути. Словом что ни возьми, куда ни посмотри, повсюду кокон и стремление из него выбраться. Только откуда взялось это яйцо или кокон?
Чтобы прогрызть кокон нужно приложить массу усилий. Можно и не стараться, конечно, остаться внутри, отгородиться от мира, высохнуть со временем. А что? Тоже вариант. Но всё-таки желание выбраться наружу и полететь настолько сильно, что заставляет прикладывать неимоверные усилия, иногда даже случается покалечиться, и уже никуда и никогда потом не лететь. Да и те кто летят, долго ли? Так до первого костра, на котором туристы что-то там варят. Но грызут, выбираются, стараются, летят. Значит смысл в преодолении, в полёте что ли? И ещё наплодить себе подобных? Чтобы тоже прогрызали и летели?
Это, пожалуй, с самого детства начинается, стремление вырваться. Вырваться из детства и полететь во взрослую жизнь. Детство. Детство начинается с того момента, когда начинаешь себя помнить, и осознавать пространство вокруг себя. И сразу почти возникает желание, а у некоторых оно особенно страстное, сквозь игры, слёзы и радость, скорее стать взрослым.
- Пап, а когда я вырасту? Ну когда стану большим? - вопрос к отцу на рыбалке.
- Станешь, не спеши, - а в ответе отца, наверное, слышится, - мне бы твои проблемы.
Смешно ему, наверное. У него своя жизнь, свой кокон, и Лёшка тоже внутри его кокона. У Лёшки тоже свой кокон, и он уже хочет из него вырваться. Только непонятно, где кончается Лёшкино пространство, потому что часть пространства отца, это ведь и его пространство, его вселенная тоже.
Отец был военным, и Лёшке всё время приходилось менять школу. Потом мать ушла от отца, и он, наконец, осел в шестом классе в подмосковном городе Воскресенске. Класс это по сути всё тот же кокон, замкнутое пространство, где все роли распределены и высоты заняты. Чужаки, особенно те, которые учатся на "отлично", не приветствуются . Приходится всё время сражаться. Но одновременно хочется отойти от этой бессмысленной борьбы и заняться чем-нибудь стоящим. Словом закрыться уже в свой кокон.
Потом институт, ещё институт, работа, и ещё институт, смена различных сфер деятельности. И везде одно и то же. Сначала внедрение в среду, которая отторгает всё то, что нарушает равновесие. Потом борьба, борьба нудная и бессмысленная, а итоге перемещение в другую среду, другой кокон. Заниматься творчеством куда интереснее, но и тут свои устоявшиеся правила и каноны, вся та же среда.
Звонок от агента со студии.
- Лёш, есть проект на СТС "Девушка и её мечты", там роль "ректор", через весь сериал. В июне свободен?
- Свободен, - ответил Алексей Данилович, и тут же подумал, - во пруха пошла. Только что утвердили на главную роль по НТВ, сериал, правда, милицейский, но роль сложная и интересная.
- Так я пришлю? - то ли спросила, то ли приказала Лариса и бросила трубку.
Первая серия уже вышла и Алексей Данилович решил посмотреть хоть, что это такое. Серия ужаснула пошлостью и отсутствием юмора, несмотря на то, что авторы заявляли, что это комедия. Громкий закадровый смех должен был окончательно, очевидно, убедить зрителей, что они смотрят именно комедию.
Алексей Данилович позвонил агенту и отказался от роли, даже не спрашивая сколько заплатят за съёмочный день. Лариса была недовольна.
Он лёг на левый бок, который ныл, и закрыл глаза. Ему было плохо. На душе было плохо. Ещё этот бок. Попытался задремать.
Во сне пытался вспомнить то время, когда же не хотелось закрываться от мира в собственном коконе. И вспомнил, что такое время бывало, и не раз. Первый вуз был технический с военным уклоном. После окончания пришлось участвовать в боевых действиях. И вот там уже никуда не спрячешься, да и не хочется. Все такие мысли уходят, пространство перестаёт существовать, и остаётся одно простое желание выжить. И всё. Ты выживаешь, и этому рад.
Можно, правда, творческое вдохновение сюда отнести. Тут тоже свободен пока творишь, но это всё-таки не совсем то, суррогатное чувство свободы, никакого сравнения с реальными боевыми действиями.
Весна в Сокольниках. Алексей Данилович бредёт по парку. Листва на деревьях уже распустилась, и им привычно овладевает чувство тоски. Лебеди в пруду у церкви ковыряются в илистом дне, надолго погружая голову в воду.
- Долго они могут не дышать, - мелькнуло в голове у Алексея Даниловича.
- Ну, а в начале, наверное что-то всё-таки было, какая-то однородная масса. И чего её угораздило распасться на плюс и минус, на добро и зло, на сопротивление среды и её преодоление? Обязательно что ли это единство и борьба противоположностей? Нельзя как-нибудь по-другому устроить?-Размышлял он. - Главное непонятно, этим богам, которые там наверху, им-то к чему такое устройство? Даждьбог, Сварог, Велес и другие ребята, вылупившись, тоже ведь небось суетятся. Понастроили, понасоздавали. Солнце, ветер и вода. Леса и поля зверьём и прочими тварями заселили, рыбы всякой в моря-океаны запустили. Да и человечество. А смысл? В чём смысл-то?
Опять звонок со студии. Теперь креативный продюсер.
- Алексей Данилович, - а дальше минут десять разговор ни о чём, вернее о том , что да, сценарий тупой, что юмора мало. Тут же до кучи о проблемах студии, что сценарий уже куплен и снимать надо.
- Я-то тут причём?! - хотелось закричать Алексею Даниловичу, но он молча слушал и соглашался, входил в положение. Он знал чем кончится этот разговор.
Юмор. Вот, что такое юмор? Чувство юмора, например. У одних есть, а у других нет. И не факт, что ты сам должен быть весёлым человеком, скорее наоборот. Всё уравновешенно, и если человек владеет юмором, если может написать что-то искромётное, то он ипохондрик наверняка, либо не раз помирал от тоски и заглядывал туда, в бездну, куда заглядывать вообщем-то нормальному человеку и не нужно. Ведь всё уравновешенно, если сегодня ты юморишь, то неизвестно чем это обернётся для тебя завтра. Но продюсеры не входили в такие тонкости и просто умоляли поправить сценарий.
- Лёш, ну перепиши. Ну всё то же самое, только чтоб смешно было. Ну что тебе стоит.
И он переписывал и становилось смешно, местами по крайней мере. Написать юмореску в журнал, тоже было раз плюнуть. Но за этот жанр он особенно не держался, а в основном снимал рекламные фильмы в Европе, да сам снимался в России уже в качестве артиста, исключительно ради высоких гонораров. Ну ещё бизнес и тут, и там. Недвижимость жилая и коммерческая. Словом его личный кокон в этом смысле был упакован по полной. От чего же эта тоска и желание вырваться?
- Рвануть куда-нибудь сражаться что ли? - размышлял Алексей Данилович. - Куда? Зачем? Кому он там нужен с больным боком? Юмор одним словом.
Слава богу снова вечер и можно дремать под телевизор, мечтать и размышлять. Он поставил телек на автоматическое выключение и лёг. Удобная штука, засыпаешь, а телек потом сам выключится. Он стал думать как бы исхитриться так, чтобы убрать из жизни все эти минусы и оставить одни плюсы. Чтобы жить не тужить, а просто получать сплошное удовольствие. И что для счастья нужно?
Умереть может? Ну это не то, скушно как-то. Как бы он всё устроил в этом мире, если б мог? Бабочкой что ль стать? Мотыльком? Летаешь по цветкам, да нектар сосёшь. Алексей Данилович улыбнулся, он любил это время, время, когда засыпаешь. Есть надежда, что проснёшься и всё будет по-другому.
- Может на Лазурный берег рвануть? - спросил себя, засыпая, - да на хрена он мне нужен этот берег, всё одно и то же.
Стали снова всплывать сцены из детства. Снились гуси в деревне у бабушки, всё норовили в овёс колхозный уйти, а он их прутом отгонял. Это было на Тамбовщине. Впоминались, торфяные ямы, речка, ловля карасей бреднем. Караси были золотистые и серебряные. Потом они всей семьёй переехали в Ташкент, где было очередное место службы отца.
В Ташкенте было жарко и хорошо, там они выращивали коконы тутового шелкопряда, такое было задание на уроках биологии. Коконы были приятные на ощупь и разноцветные, белые и немного голубые, иногда бледно розовые.
Река Анхор была быстрая и вода в ней жёлтая от глины и ледяная, потому что с гор.
Потом уже во сне стали всплывать какие-то лица, девчонки в школе, институте. Бесконечные путаные взаимоотношения. Словом какая-то ерунда. Наконец он просто заснул. Он заснул, чтобы проснуться уже бабочкой в коконе. Уж как и что случилось не столь важно. Как он там договорился со своими богами, а может и не договаривался вовсе, а так пожелал в шутку. Словом технология этого превращения не так и важна. Важно, что теперь он был мотыльком, и отчаянно прогрызал стенку кокона, и напрягал всё тело, чтобы однажды всё-таки вырваться и полететь. Полететь, замирая от счастья и страха в ночь, в сторону далёкого огонька. А может в этом и есть смысл?
Ну чтобы лететь хоть какое-то время?
