Он вошел в аудиторию как обычно, минуты через две после звонка, бросил на стол черную папку и начал чертить на доске какую-то схему.
Когда у него было плохое настроение, он чертил молча, лишь изредка обращаясь к кому-то с вопросом или просто, высказывая свои мысли.
При хорошем настроении - рассказывал истории или анекдоты.
Серый полосатый костюм, в котором я его видел первого сентября – в год, когда я только поступил в университет, был испачкан мелом, как у студента – отличника, вдохновенно вычерчивающего схемы из тем вчерашних лекций.
При первом знакомстве Юрий Стефанович показался мне гораздо моложе, чем был на самом деле, хотя, с близкого расстояния на лице отчетливо виднелись морщины.
Совсем недавно он лечился от стенокардии и немного похудел, но природная, да и приобретенная сила была налицо – крепкие руки и литое тело борца все еще выделяло его из массы своих сверстников…
- Покажешь, что про меня написал? – спросил он, обращаясь ко мне.
- Нечего мне показывать, Юрий Стефанович, - удивленно ответил я, - ничего я не писал.
- Ну, коли нет, тогда извини…
Он продолжал чертить и между тем разговаривать со мной.
- Что ж ты не посоветовался, перед тем как заметку свою решил напечатать?
- Какую, Юрий Стефанович? – спросил я.
- А то ты не знаешь, какую?!
Совсем недавно в областной газете была напечатана заметка о том, как одному преподавателю студенты забастовку объявляли. Я понял, о какой заметке он говорил.
- Так я же фамилию главного героя не указывал? – начал оправдываться я, - назвал его “доцент К.”- так могли только знающие эту историю люди догадаться, о ком речь.
- Да знаю я, знаю, читал… только досталось мне... Руководство сказало, что плохих студентов воспитал.
- А Вы- то тут при чем, я же ничего не утаивал, своей фамилией подписался, - сказал я.
- Да ни при чем я, ни при чем… Напиши-ка ты про меня лучше…- Он помолчал некоторое время, после чего добавил без грусти, но как-то обреченно… - только после смерти моей напиши, ладно…
Эти слова прошли мимо моих ушей и не были восприняты как-то особенно, потому как, несмотря на недавнюю стенокардию, слово «смерть» было совсем не уместным на ближайшие лет двадцать пять для этого человека (так мне казалось), человека, который в молодые годы сумел стать мастером спорта по двум видам и даже сейчас, когда его возраст перевалил за шестьдесят, невозможно было не заметить его природного здоровья.
Я всегда думал, что именно благодаря ему поступил в университет.
Наверное, это вышло случайно, могло быть совсем иначе. Поступая на одну специальность и недобрав одного балла на вступительных экзаменах, я сам не понял, как оказался на его кафедре. В приемной комиссии сказали, что я принят на кафедру ДВС, которой он руководил, хотя я не писал никаких заявлений о том, чтобы меня на нее принимали.
В приемной комиссии сказали:
- Не хочешь, - можешь забрать документы.
- Хочу, - согласился я.
…Он хотел, чтобы все было по совести, по справедливости… Хотел, но вряд ли получал достойную благодарность.
- Стою на остановке, дождь собачий льет. Смотрю, в «Мерседесе» лицо знакомое. Точно, студент мой бывший, из лоботрясов, правда. Раскрыл я рот, думаю, заметит, подвезет, а он по луже, со всего хода, и грязью меня, как оно и есть, от ушей и до пят – рассказывал он.
Юрий Стефанович заканчивал этот же университет, в котором и преподавал, потом учился в Ленинграде в аспирантуре – писал диссертацию…
Получил от государства две тыщи оклада, надбавку в двести рублей за руководство кафедрой и кучу проблем – “живи наука”!
Так и жил…Торговать не научился, покупать звания тоже… Все, что заработал, за все платил собственным здоровьем…
Мастер спорта, кандидат наук… научные труды… учеба, работа…
Ездил на стареньком, но ухоженном «Москвичонке».
Таким я его помню.
В 2001 году я закончил университет, а на следующий год…
На следующий год его не стало…
2004 г.
