Катя сидела за столиком в модном кафе вместе с подружками, но не могла услышать ничего из того, что они говорили. Она все время искоса поглядывала на высокого мужчину в строгом сером костюме, сидящего за барной стойкой с каким-то пожилым джентльменом.
Его идеальный профиль не давал ей возможности отвести глаза, цвет его волос приковывал внимание, посадка головы, осанка и все его движения, говорящие о наличии голубой крови и безупречном воспитании, вызывали какие-то волны восторга и страха, который она так много времени подавляла в себе.
Когда мужчины пожали друг другу руки и седой откланялся, Катя решительно поднялась со своего места.
- Кать, ты куда – потянула ее за руку блондинка. – Ты вообще здесь? Где ты витаешь? Девчонки в клуб сегодня собираются, ты пойдешь?
- Девочки, я сейчас, знакомого увидела, - сказала Катя, не глядя на подруг и не сводя глаз с Арсения Лугового.
Он допивал свой бокал и о чем-то думал, глядя в одну точку.
Приблизившись к нему, Катя улыбнулась.
- Привет, - сказала она глубоким грудным голосом, - не угостишь старую знакомую?
Мужчина рассеяно повернулся, но узнав девушку, приветливо ей улыбнулся.
- Здравствуй, дорогая, - он встал с круглой высокой табуретки и чмокнул ее в щечку. Взял за руку и помог присесть. Знаком подозвал бармена и заказал ей выпивку.
- Поговорим? – Катя блеснула глазами. Арсений в ответ улыбнулся.
- Арсений, можешь мне объяснить, почему Света Черемухина так сильно тебя ненавидит?
Мужчина побледнел, провел рукой по волосам. Он напряженно смотрел на Катю, не понимая, что произошло за такой короткий срок. Нежели Света опять впала в это свое состояние гнева и ненависти? Но ведь еще сегодня ночью все было так прекрасно! Она металась и кричала в его руках, и от этого его сердце плавилось как растопленный воск, обжигая внутренности. И снова плакала после оргазма.
Что уникально, он видел, что она не испорчена, не опошлена и не развращена, и ей ничего не мешает заниматься сексом свободно, без предубеждений, ложного стыда и парадигм. Она сразу принимает на веру все, что предлагает ей Арсений и о чем он ее просит, полагая, что это хорошо, прилично, и так и надо, что это не может быть постыдно или неприлично. Что бы они ни делали в постели, занавесив окно и прикрыв дверь, или в ванной, или на кухне, это не вызывало с ее стороны протеста или несогласия. Все она воспринимала совершенно естественно. Ее страх и стыд за свое тело улетучился и забылся, и все ласки, любое положение и действие своего партнера она принимала доверчиво, отдаваясь тем наслаждениям, которые дарили им их совместные усилия.
Арсений снова вздохнул. Ах, как она чудесно пахнет! Чистотой и святостью. Наверное, так пахла Ева в первый день сотворения. Рот наполнился слюной, он снова хотел пробовать на вкус свою девушку.
Он посмотрел на Катю, не выдал ли своих чувств, но Катя ничего не заметила.
- С самого начала, когда она побывала на вечере в твоем доме, она с раздражением говорила о тебе и ничего не желала слышать в твою защиту. И сколько я ни пыталась разговорить ее, она ни разу не объяснила мне причину такого к тебе отношения. Но ты ведь знаешь, в чем дело? Между вами что-то произошло? – Катя заглянула ему в глаза. Она знала, за что Света ненавидела его, но ей хотелось добиться его откровенности.
Арсений перевел дух и вздохнул с явным облегчением. Катя имела в виду те чувства подруги, которые некоторое время назад изменились на диаметрально противоположные. Она просто ничего не знает об этом, Света ей не сказала. Арсений снова вспомнил ее затуманенные страстью глаза, и сердце сильнее забилось в грудной клетке. Как мало ему надо, чтобы быть счастливым, добрым и беззащитным – просто видеть ее обнаженной, доверчиво к нему льнущей.
- Катя, все давно уже в прошлом, и не стоит ворошить опавшую листву, - сказал Арсений.
Он сделал глоток коньяка. Как все же хорошо жить и дышать, когда тебя любят. А что было – об этом можно книгу написать. О Светиной ненависти. И о Кьенге. И о…своей боли. Даже сейчас он испытал легкий холодок в области сердца, на секунду представив себе, что все это только сон, и его девушка по-прежнему его избегает, желая избавиться от него любой ценой.
- Но как же не стоит, - Катя удивилась. – Ведь и ты же страдаешь от этого…
Она это заметила???
- Я уже не страдаю, - Арсений многозначительно посмотрел ей в глаза. И улыбнулся, прочитав там непонимание и удивление. Он подумал, смогла бы Катя так же хранить все его тайны, узнай о них неожиданно и при таких обстоятельствах, в каких оказалась однажды Света. Как бы повела себя она? – Все хорошо, дорогая, и ты можешь успокоиться. Тебе незачем знать те причины, которые на сегодняшний день уже не имеют значения.
- Арсений! – произнесла растерянно Катя. – Извини меня за этот разговор… если я тебя задела. Я вижу, тебе не приятно…
- Если я не хочу отвечать, то это не от того, что мне не приятно. Просто не вижу смысла.
- Тебя не понять. Как и Свету. Между вами что-то произошло, а вы молчите, как воды в рот набрали. А ты ходи и ломай голову, копошась в предположениях и догадках…
- Не надо, не ломай свою хорошенькую головку, - засмеялся мужчина. – Жизнь слишком коротка, чтобы пытаться разобраться в чужих тайнах, и понять и объяснить чужое иррациональное поведение.
- Я вижу, что говорить ты не будешь, - вздохнула Катя. Что же, она попыталась, думая, что сможет узнать и понять что-то новое, но…- Прости меня, если я назойлива и бестактна.
- Катечка, ты же знаешь, что ты мой друг, и мы можем говорить с тобой обо всем. И ты можешь попросить меня о чем угодно.
- Правда? О чем угодно? – Кате так захотелось раствориться в его глазах, таких больших, таких понимающих. Он, определенно, все-все–все знает об этой жизни, и так хорошо уснуть на его плече, укрывшись от жизненных невзгод. Такой человек защитит, даже рискуя своей жизнью, в этом она не сомневалась. Это настоящий Мужчина.
- Нет никаких границ, - заверил ее Арсений, подмигнув.
- И ты исполнишь любую-прелюбую мою просьбу?
- Ну, если это в моих силах – то клянусь, что да.
- Хорошо. Я… в общем, я хотела бы спросить… снова вопросы, да? - Катя нервно хохотнула. – Арсений, ты ведь сейчас один?
Арсений едва заметно приподнял одну бровь. Катя порозовела.
- Ты один? Я имела в виду, что тебя давно ни с кем не видели. С женщинами, – она облизала пересохшие губы, и это был такой восхитительный жест, что Арсений усмехнулся.
- Неужели меня видели с мужчиной? – пошутил Арсений. Но Кате было не до шуток в эту минуту.
– В последнее время ты … ты всегда без пары, и в свет выходишь тоже один, без спутницы. Раньше все было по-другому, твое имя часто связывали с женскими именами. Недаром у тебя репутация сердцееда. Пойми меня правильно, я хочу только…
- Катя, сформулируй вопрос конкретно, - предложил Арсений. – Ты спрашиваешь меня, есть ли у меня секс? – он прямо посмотрел ей в глаза. Он не понимал, к чему она ведет. То про Свету спросила, то про это. Ее вдруг заинтересовала его сексуальная жизнь?
- Ну, в общем, да, - Катя не могла поднять глаз. Лицо залил румянец, украсивший ее лучше любой косметики, которой она умело пользовалась, от природы одаренная тонким вкусом.
- А что, мое «сексуальное одиночество» так бросается в глаза? – в его глазах плясали чертики, но Катя этого не видела. Она вообще не могла сейчас смотреть ему в лицо. – Не ожидал, что буду так популярен и интересен. Не думал, что обо мне ходят слухи… Или это только твое наблюдение?
Арсений, действительно, никогда не считал себя особенно красивым мужчиной, относился к себе спокойно, не страдал от комплексов, и не мучился звездной болезнью. Родители любили его за то, что он их сын, родная кровь, друзья – за то, что он их друг, который всегда поможет, который развлечет. Эта любовь была безусловной, не основывающейся ни на чем внешнем, ни на каких посторонних дополнительных признаках. Ему не надо было делать что-то особенное, чтобы его полюбили. Наряжаться в маскарадный костюм и играть какую-то роль. Он просто был, и его просто принимали таким, как он есть. В зеркало он заглядывал лишь для того, чтобы привести себя в порядок и выглядеть чистым и опрятным. Да и как можно любить за красивый нос, или губы правильной формы? Как можно любить талию, или цвет волос? Это то, что может измениться, это переменчивая, неустойчивая категория.
Делать ставку на временное, краткосрочное, слабое и ненадежное – глупо. Старость, болезнь, несчастный случай могут перечеркнуть все твои внешние достоинства, и тогда у тебя не останется ничего, за что можно было бы любить тебя. Арсения это не устраивало. Он давно привык жить другими ценностями и мыслить иными категориями, и мужская внешность – это было что-то обыкновенное, не стоящее особого внимания и каких-то лишних усилий. Красив ли он? Красив ли Берт? Аккуратен – да, прилично одет и вкусно пахнет – это так, просто есть любимый вкус одеколона, есть любимый стиль одежды. Все просто. Длинные волосы – это был знак верности одному обету, только и всего. Ему удалось его исполнить, и он спокойно расстался со своей длиной, и даже ни разу не вспомнил о своих длинных локонах.
Зачем мужчине быть красавчиком? Просто чисто выбритым и приятно пахнущим, а главное совсем в другом. Сможешь ли ты защитить свою женщину, поможешь ли другу. Сделать счастливой свою женщину можно без помощи выщипанных бровей или подведенных глаз, прокачанной мускулатуры или модного пирсинга. Заставить ее смеяться, радоваться или плакать от счастья – работа для внутреннего потенциала, это зависит от того, что у тебя внутри.
- Арсений… ты видный мужчина, заметный, твое имя всегда на слуху, ты не можешь оставаться в тени, даже если бы захотел. Тебе просто не позволят этого… И раньше всегда было известно, с кем ты проведешь следующую ночь…
- Даааа? – Арсений откровенно ничего не понимал. Катя хочет предложить ему кого-то, выступив в роли свахи? Неужели по нему заметно, что он в этом нуждается? С недавних пор он перестал быть голодным, злым и неудовлетворенным. – Давай перейдем к сути, - попросил он.
Катя кивнула.
– Арсений, может, мы могли бы с тобой… попробовать… быть вместе… - наконец смогла она произнести то, что давно хотела сказать. Как же это сложно было сказать! И как страшно ждать эти долгие секунды ответа. И как было плохо молчать об этом так долго.
Арсений замер, не донеся бокал к губам. Он как-то обескуражено посмотрел на приятельницу.
- Катя, я не один.
Девушка побледнела. Через тело прошла волна смятения.
- Вот как, - она растерянно улыбнулась.
- Прости, милая, что я вынудил тебя на это предложение, - Арсений откашлялся. - Катя, я не понял, клянусь, я не понял, к чему ты ведешь. И тебе пришлось это сказать… Я придурок, чччерт!
- Все в порядке, - тихо произнесла Катя.
Ее сердце уже надрывалось в безмолвном крике. Он не один, у него кто-то есть, и она просто не знает об этом. Он не один.
- Катя, милая, поверь, ты ничего не потеряла, уверяю тебя, - он пытался ей улыбнуться, но видел, что она растерялась и огорчилась. – Я злой, я противный, я мрачный тип, и со мной не так уж и легко… - он внимательно посмотрел на Катю. Неужели, он ей нравился? И давно? А он и не замечал… Если бы он только знал… и что тогда? Все осталось бы по-прежнему, он знал
