Света наткнулась на нее случайно. Но учитывая, что случайного в жизни ничего нет, можно сказать, что это была судьба. Фатум. Они столкнулись около магазина в центре города. Женщина шла со слепым взглядом, ничего не видя перед собой, в черном платке, бледная, с кругами под глазами, с заплаканным лицом. Света окликнула ее, женщина медленно обернулась, пытаясь узнать Свету, и когда осознание с трудом все же к ней пришло, глаза ее сузились, и лицо перекосилось.
- А, это ты, вот как. Не думала, что мы еще встретимся, - проговорила она.
- Как Ваш Санечка? – поинтересовалась Света, растерявшись от ее мрачного взгляда.
Женщина как-то странно посмотрела на нее, судорожно сглотнув.
- Нет, а в чем дело? – Света похолодела. Подозрения стали закрадываться ей в душу. Стало как-то очень нехорошо.
- Нет моего Санечки, схоронила его на днях.
- Как это нет? Как это схоронили? – побледнела Света, чувствуя, как холодеют ее руки. – А что случилось?
- Не надо притворяться, девушка. Ты ведь все отлично знаешь, только зачем-то вид делаешь, приличную из себя изображаешь.
- Я не понимаю…
- Да как же! Твой же муж и убил, зверюга подколодная! И закопал в яме, как бешеную собаку, как беспризорника какого-то.
- Что? - вскричала Света. – Не может быть! Это не так! Я не понимаю, я … - она хотела все объяснить, оправдаться, но, взглянув в глаза, полные боли, подумала, что это бесполезно, ее не услышат, ей не поверят, ее не простят.
- А как же я просила вас, как умоляла, на коленях стояла, все что угодно обещала. Я ведь и квартиру готова была продать, лишь бы Санечку моего спасти и выкупить, - всхлипнула женщина. – Да, пошел мой Санечка по наклонной дорожке, но он хороший мальчик был, только непутевый, и невезучий. Только меня он любил, понимаешь? Один он у меня был. Я ведь Митю своего, мужа, схоронила семь лет назад. Мы ведь душа в душу жили, хорошо, ладно. Он хорошим человеком был, Санечку любил очень, только сбила его машина, водитель пьяный. Так и похоронен мой Митя не отомщенный, водитель-то скрылся. Говорят, если бы вовремя моего Митю в больницу доставили, то был бы жив и сейчас. Только Санечка меня тогда из петли и вытащил, спас меня, а я вот его не смогла, не уберегла…
Женщина утирала слезы кончиком платка, повязанного на голове.
Света обреченно стояла перед ней, не зная, что сказать. Ее сердце рыдало, она боялась, сама еще не осознавая, чего именно, но было ощущение, что рушится ее привычный мир, ее счастье. Вот и конец, сокрушенно подумала она.
Небеса, как гигантская люстра, звеня всеми своими хрустальными подвесками, вдруг закачались и с великим грохотом рухнули на землю, которая, словно ожидая этого сигнала, стала вдруг расползаться, открывая глубокие провалы, полные отчаяния и пустоты. В глазах у девушки потемнело, и на душе стало так тяжело, что хотелось упасть на колени и рыдать в голос.
- Санечка хоть и делал много чего плохого, но мальчиком был не плохим. Он мне помогал, и на лекарства денег давал. Мы с ним хорошо жили, он меня любил, да, все соседи удивлялись, что такой вот он нечистый на руку, и с законом не в ладах, а у нас с ним все мирно и тихо было. И вот нет моего сыночка. Видно, мало я на коленях-то стояла, надо было голову, наверное, в кровь разбить, чтобы этого зверя разжалобить, мужа твоего, чтобы он моего мальчика пощадил, и не тронул. Вот теперь и Мити нет, и Санечки, никому не помогла, никого не уберегла, жизнь зря прожила, теперь и мне не зачем задерживаться на этом свете.
- Что вы, пожалуйста, - попыталась сказать хоть что-то Света, но замолчала под колючим осуждающим взглядом женщины.
- Только и вам счастья не будет, - произнесла женщина, с ненавистью глядя на Свету. - С таким-то зверем, с таким-то мертвяком. Душа у него мертвая. Если у него есть сын, то пусть также и погибнет, чтобы его никто не пожалел. А впрочем, что я такое говорю, сама как он становлюсь, - встрепенулась она. - Нет, пусть он живет, мальчик-то его, и пусть хоть он будет счастлив, - она помолчала, справляясь с приступом рыдания. - Родители не должны переживать своих детей. Это… страшно.
И она отвернулась, намереваясь пойти дальше своей дорогой, ничего не видя и не различая, с глазами, полными тоски и слез.
Света бросилась к ней, схватила за руку, и низко наклонившись, припала к ней губами.
- Простите, - прошептала она, сильно зажмурив глаза, горячие слезы упали женщине на тыльную сторону ладони. – Прошу Вас, простите и меня и его.
- Бог простит, Он и рассудит, - проговорила женщина, осторожно и без грубости высвобождая руку. Отвернулась, и пошла, не оборачиваясь.
Не живая, не мертвая, Сета вошла в свою квартиру, выглядевшую заброшенной, нежилой, неуютной.
Опустилась на пол в прихожей, поджав ноги, и уставилась в стену напротив. Ей было страшно. Страшно потерять все то, что и составляло ее жизнь. Умирать не хотелось, но не было сил продолжать оставаться в этом тумане лжи и предательства. Все-таки она его не знает. Все-таки они чужие, и у него есть своя жизнь.
Из раздумий ее вывели сильные удары в дверь. Она подскочила и растерянно раскрыла глаза. Квартира была наполнена темнотой, видимо, была уже глубокая ночь.
- Открывай! – кричал Арсений.
Тон его голоса подсказал Свете, что лучше ей сейчас послушаться его. Дрожащими руками она повернула замок, и дверь тут же распахнулась под натиском мужчины. Он ввалился в тесную прихожую и замер напротив бледной девушки с потухшими глазами. Его сердце раскрошилось в этот момент на тысячи кусков, и каждый вопил от боли и страдания.
- Света, - прошептал он, и ему стало так страшно, как не было никогда до этого за всю его жизнь, наполненную опасностью и смертью.
Он рухнул перед ней на колени, она тут же закрыла лицо ладонями, чтобы не видеть этого. Она не готова принять его. Он это понял.
- Можешь уйти? - тихо попросила Света.
- Ты знаешь, что нет, - он громко сглотнул, не сводя с нее молящих глаз. – Лучше убей меня.
- Это ты убил меня, - сказала она бесцветным голосом.
- Милая, что бы ни случилось, это не правда…
- Арсений, лучше замолчи, - перебила его девушка. – Ты мне солгал. Ты убил. Дал слово, и нарушил его.
Мужчина зарычал, сжав кулаки. Он так и знал. Он знал, что все так и будет. Он сам загнал себя в тупик. Выхода нет. Он медленно поднялся с колен, шатаясь, словно пьяный. Это не объяснить, и ему не оправдаться. Она просто не станет его слушать. Она такая.
- Уходи, - повторила Света.
- Ну уж нет, - зарычал мужчина вновь. – Мы уйдем вместе. Вернемся в нашу квартиру, и будем дальше жить, понятно? – он сильно схватил ее за локоть. – Ты. Пойдешь. Со мной, - внушал он ей эту мысль. – Я взорву здесь все к чертям, если ты меня не послушаешь.
Света знала, что так и будет. Она кивнула, застегивая так и не снятое пальто, подняла с пола сумку и взяла с тумбочки ключи.
- Как это называется, ну, медицинский термин, когда мужчина спит с трупом? – спросила она в дверях, обернувшись к Арсению. – Некрофелия? – и вышла на лестничную площадку.
Арсений с силой ударил сжатым кулаком по косяку двери, и кровь брызнула во все стороны.
- Ты голодна? – спросил Арсений, когда они раздевались в прихожей его квартиры. С болью он заметил, что она не сняла с себя одежду, как делала всегда. Он с тоской посмотрел на нее.
- Нет, спасибо, я не хочу, - прошелестела она.
- Может быть, чаю? – не отставал Арсений.
- Сделать тебе? – спросила она.
Он кивнул, сил на ответ не было. Девушка прошла на кухню, включила чайник, достала любимую чашку своего любимого мужчины. Он вошел, сел за стол, сложил перед собой руки на краешке стола и замер, мрачно глядя внутрь себя. Света поставила перед ним дымящуюся чашку с крепким ароматным напитком.
- Спокойной ночи, - скала она тихо. – Я постелю тебе в гостиной, - и вышла из кухни.
Под утро она проснулась от того, что почувствовала себя одинокой. Да, она проснулась, поняв, что рядом нет Арсения. И тут же заныло сердце – они поругались. Они расстались. Она больше не может подпустить его к себе. Решительно встав с постели, она собралась прокрасться в комнату, где ему велено было заночевать, чтобы взглянуть на него хоть одним глазком, провести рукой по лицу, ощутить его кожу, его реальность, его запах.
Каково же было ее удивление, когда она заметила свет в кухне, и тихонько заглянув туда, увидела Арсения в том же положении, как и много часов назад, когда оставила его одного. Он все так же сидел в черной задумчивости перед чашкой, только пар от нее не поднимался тонкой струйкой. Ей захотелось прижаться к его плечам, сомкнуть руки на его груди, прижаться к его душистым волосам, услышать его дыхание. Это ее мужчина, ее желанный. Но… она не могла. Слезы закипали на глазах, но она не могла… Тихо, на носочках она вернулась в свою комнату и, завернувшись в одеяло с головой, разрыдалась.
Переломный момент был упущен, удачный случай для примирения прошел, и утром уже никто не мог сказать нужных слов, которые растопили бы лед, сомкнувшийся между ними. Стена росла, сердце леденело, обида крепла, как с одной, так и с другой стороны, снежный ком несправедливых обид рос с каждым часом, и через несколько дней в одной квартире встречались уже два отчужденных человека, наполненные болью и непрощением. Страх отверженности не давал ни одному из них сделать первый шаг.
***
- Света, давай поговорим, - Арсений не решался зайти в спальню, он стоял в дверях и крутил дверную ручку нервными пальцами.
- Извини, я устала, я очень хочу спать, - проговорила Света тихо, не поворачиваясь к нему. Она демонстративно погасила лампу, стоящую на тумбочке у кровати. У их кровати.
- Ты нормально себя чувствуешь? – Арсений решил проявить заботу.
Лучше бы он этого не делал. Как она может чувствовать себя нормально? Ей больно, ей страшно, она не понимает его, не узнает, не чувствует больше. Он стал тем, от кого ей хочется убежать на другой край земли. Как ей может быть нормально от этого?
- Да, голова немного болит, - между тем сказала она. – К перемене погоды, должно быть.
- Ну спи, отдыхай…
Арсений еще немного постоял на пороге, но Света не шевелилась, и он вышел, тихо закрыв дверь.
Девушка заплакала.
Громко играла музыка, красивые полуголые девицы соблазняли мужчин со сцены, кокетливо прикрывая то, что было без меры оголено. Арсений мрачно крутил в руках стопку, перед ним стояла ополовиненная бутылка водки.
Его давно уже заметили местные девицы, но желание подойти и заговорить с крутым красавчиком перебивал страх, вызванный выражением в его глазах. Мутные, мрачные, глаза безумца, готового сорваться в любой момент и совершить что-нибудь страшное, жестокое. И девушкам только и оставалось, что постоянно коситься в его сторону, томно облизывая накрашенные губки, стреляя глазками, но, к их счастью, он этого не замечал.
Бертуччо разыскал его, когда в пачке почти закончились сигареты, и пришло время заказывать новую бутылку. Бармен с подозрением смотрел на жуткого посетителя, справедливо полагая, что новая порция алкоголя неминуемо спровоцирует какой-нибудь инцидент, который, не исключено, повлечет за собой не только материальный ущерб, но и человеческие жертвы, и поэтому с подозрением встретил нового посетителя, Бертуччо. Одно из двух – либо он еще один собутыльник, и тогда держись столица, либо он наведет порядок и заберет своего дружка от греха
