4.8.
Размышлять на заданную тему было непривычно и трудно!
Меня всегда воспитывали в духе провинциальной патриархальности: я знал, что женщина – это святое в жизни мужчины, что мужчина создан, чтобы найти свою половинку, которую он будет всю жизнь любить и защищать по праву сильного. Что мужчина не может быть слабым, и что секс это причина появления детей, а не способ регуляции уровня серотонина. Но какая-то часть меня проявляла неестественное любопытство: что же все-таки заставляет двух мужчин вступать в подобные отношения?
– Прости, Иннокентий, а могу я просто задавать вопросы? – решил я увести тему разговора немного в сторону от скользкого вопроса.
– Конечно можно, – с облегчением выдохнул парень. – Чаще всего, я именно на это и рассчитываю. Спрашивай!
– Если не секрет, ты здесь у многих являешься наставником? Ну, я имею в виду в прямом смысле?
– Ты будешь удивлен, но это самый первый вопрос, который все обычно задают в первый вечер! – Иннокентий посмотрел на меня грустными глазами. – У меня порой даже складывается ощущение, что мужеская половина человечества до того измельчала, что если я стану приводить убедительные доказательства того, что мне отвечает «да» КАЖДЫЙ воспитанник этой «бурсы», то в наши ряды КАЖДЫЙ день будет вливаться по одному новоиспеченному псевдо-гею. Поймите: в этих вопросах нельзя меряться успехами, нельзя кому-то подражать или наоборот. Это намного интимнее, чем встречаться или не встречаться с девушкой! Здесь только внутренняя потребность, глубокое природное влечение может иметь вес, и ничего более!
– Ты не ответил, – заметил я.
– Да, я, как бы, и права не имею прямо на этот вопрос отвечать, – криво усмехнулся парень. – Могу сказать только, что когда я предлагаю в конце первого визита нажать на панели «ноль», что будет означать «завершение курса», т.е. прощание навсегда (я уже никогда не попаду в данный отсек по вызову), ни один из обучающихся в первый же вечер ноля не набирают.
– Не может быть! – я был искренне шокирован.
– Вот! И эта реакция на мой ответ повторяется из раза в раз, – Кент снова грустно покачал головой. – Почему вы в первую очередь предполагаете самый крайний сценарий? Нет, конечно же, очень далеко не все становятся напрямую моими подопечными, но ради вот таких посиделок по вечерам, ради возможности поговорить о щекотливых темах, как правило, все сохраняют за собой право меня вызывать снова и снова! Не забывай, я ведь и «женскую» сторону вопроса неплохо знаю! – и он это произнес с особым нажимом на слово «женскую»…
– Что ты хочешь мне этим сказать? – наигранно выразил недоумение я.
– Да, то, дорогой мой, что мы, инструктора, скажем так, подключены к единой базе, и видим, кто из учеников и когда «стартовал» по программе «экскорта», а так же – выбрал ли уже «основного» наставника или еще находится в процессе неопределенности. В частности, я знаю, что вчера у тебя состоялась встреча с одной из наших. С девушкой. И что оценку ты поставил ей весьма высокую, а значит, стремишься эти встречи продолжать. Только вот в ежедневник ты ее так и не внес, а значит – на регулярные встречи она тебя еще не «простимулировала», то есть глубины «погружения» не было! Верно? Вывод: ничего ты еще в интимных вопросах не смыслишь, так оно?!
Я густо покраснел: анализ этого «мыслителя» был абсолютно точен. С подобной проницательностью спорить было бесполезно, и я кивнул.
– Тебе эту сторону интима нужно знать еще и потому, что если тебе это категорически неприятно и неприемлемо, то знания подоплеки гомосексуальных взаимоотношений помогут вовремя почувствовать и предотвратить ситуацию возможного насилия в этом аспекте.
– То есть как это – предотвратить насилие? – я вытаращил на «инструктора» глаза.
– Причина сексуального насилия, которому очень часто подвергаются мальчики в нашем обществе, это обратная сторона господствующей гомофобской морали и геененавистничества. Недостаток понимания того, что интим между мужчинами это естественная, имеющая право на существование, практика, приводит к тому, что отдельные, воспитанные в духе презрения к геям, представители, так называемых, «натуралов» считают наивысшей формой наказания и унижения принудительный, насильственный половой акт с обидчиком или просто с несогласным, так сказать, в назидание.
Я даже рот открыл от неожиданности. Иннокентий между тем продолжал:
– Те, кто демонстративно выпячивают свою «натуральность», выражая открытое презрение геям, на самом деле худший вариант латентных гомосексуалистов: они сами себе боятся признаться, что хотели бы этого, отсюда злость, отсюда агрессия. На самом деле, мужчины, вступающие между собой в близость, это, прежде всего, люди, страдающие от одиночества, не сумевшие построить отношения с противоположным полом, поскольку их никто этому не научил или в силу врожденной застенчивости. А может быть по причине рано возникшей боязни предательства со стороны женского пола из-за низкой самооценки, словом, причин, толкающих мальчиков на этот путь превеликое множество. Но главное: те, кто сумели признать в себе это влечение, встретив единомышленника, намного сильнее дорожат этими отношениями и всячески их охраняют. Некоторым даже кажется, что если они будут громогласно и публично принижать геев, то обеспечат наилучшую конспирацию своих собственных пристрастий. Поэтому-то и стоит быть начеку с подобными борцами за «натуральность» общества, именно от них и жди беды, неважно как ты сам к этой проблеме относишься!
– Подожди, ты хочешь сказать, что угроза насилия всегда исходит от тех, кто ненавидит гомосексуалов? – в моей голове подобный парадокс не уживался. – Ведь если они так презирают этот тип интима, то как же они могут себе позволить совершить такой акт?
– В том-то и дело, – одобрительно кивнул мне Иннокентий, – что в их картине мира это единственный «не позорный» способ публично заполучить твою задницу, пардон, за прямоту! Смотри, ты уже начинаешь шевелить мозгами в нужном направлении. Совсем не обязательно иметь свой собственный гомосексуальный опыт, чтобы научиться делать правильные оценки. Молодец!
– Ну, а скажем, в вопросах взаимоотношений с женщинами, ты тоже можешь инструктировать? – я, наконец-то, решился спросить то, что волновало меня больше всего. Какими бы мы не стали друзьями с Данькой, многие вещи я вряд ли спросил бы у него. Да и у родного отца – тоже вряд ли бы рискнул!
– Конечно, могу и готов, задавай свои вопросы! – Иннокентий занял более расслабленную позу и приготовился слушать.
– Да, я даже не знаю с чего начать: и с какого вопроса и с какого действия, – я, правда, чувствовал себя в замешательстве: вот ведь, разрешили спрашивать про все на свете, а я и сформулировать не умею. – Ну, допустим, встретился я с девушкой…
– Давай, для начала, определимся в некоторых нормах нашего общения, – парень пришел ко мне на помощь, видя мое затруднение. – Во-первых, ты перестаешь меня стесняться и называешь все вещи своими именами, то есть член – это член, влагалище – это у женщин, акт – это проникновение одного в другое… И давай сузим границы заданного тобой вопроса: к тебе пришла не абстрактная девушка, а жрица любви со всеми вытекающими последствиями, то есть намеревающаяся тебя учить, а ты не знаешь как себя вести, так?
Это было так просто и так точно, что я почувствовал, что могу довериться этому человеку! И тут, как говорится «остапа понесло»…
Проговорили мы еще часа два, ничуть не меньше, под конец я уже освоился в общении настолько, что на какие-то шутки Кента стал реагировать громким искренним смехом. Прощаясь, парень пожал мою руку. Спокойно пожал, по мужски…
Наверное, излишне упоминать, что «ноля» я ему в этот вечер не поставил!
