Речка делала поворот и большая заводь, будто специально, здесь, напротив опушки, раскинулась, томно и масляно теснясь средь метровых обрывов, покоилась статно и величественно, будто это и не маленькая речушка, перетекающая из лога в лог, а, по крайней мере, река, соединяющая мелкие водоразделы или отроги больших холмов.
Николай, насадив толстого полосатого червя, дебильно улыбнувшись, плюнул, раз или два , махнув удилищем, закинул снасть аккуратно между бугристым потоком и неглубокими воронками посреди заводи.
Так и сидел он, долго наблюдая за вертящимся в водовороте поплавком пока не появилась, шумно и беспокойно, галдя на несколько голосов, стайка пацанов.
Николай опасливо подтянул удочку ближе, сверкнув леской почти у самых кустов, подрагивая нервным пробковым поплавком, уже на более спокойном и мелком месте заводи.
Пацаны затихли, тихо шушукаясь о чем-то, столпившись тесной стайкой, уже у самой воды, прямо напротив не естественно сгорбившего Николы.
В это время поплавок повело, чертя резкую линию на темной глади заводи, сопровождая едва слышным, а от того еще более завораживаемым всплеском, который любого рыбака повергнет в то состояние, ради которого многие и не задумываясь, плюнут на заботы дома, работу и устремятся, вот в такие тихие, незаметные места, как это.
Ещё раз кивнув, поплавок резко потонул, распространяя круги по воде. Николай, вскочив, весь подавшись вперед, вытянув вперед огромные ручищи, замер, боясь пропустить тот миг, когда надо делать подсечку и тянуть уду.
Парни на том берегу, тоже, заметив движение, развернулись и все как один перестали шептаться, устремили свои взоры на то место, где поплавок Николая устраивал сольный выход.
Наконец рыбак решившись, резко дернул удилищем, плеснув в разные стороны брызгами, натянул лесу, извлекая рыбину из воды.
На том берегу, пацаны неожиданно громко хором заржали, развалившись по берегу, изображали картину незавидного улова.
Старший, а Николай знал отца его, кажется Женькой звать, выйдя вперед, заголосил:
-Гольянов даже кошки не едят! Разве можно гольянов ловить?
Он откровенно и обидно захохотал, подняв вновь стихшую было волну веселья на том берегу.
Николай надулся, по-детски, обиженно засопев носом, отцепил рыбку с крючка, но в воду не бросил, бережно прижав громадной ладошкой, восхищенно рассматривал темно-серо-зеленую некрасивую диковину. Потом достав полиэтиленовый мешок, неловко загреб воды и бережно пустил в мешок гольяна. Посмотрел, подняв мешок над головой, на свет против солнца, опять невольно улыбнувшись, но во время спохватился, заметив смотрящего на него Женьку.
Тот, осмотрев прибрежную гальку, поднял голыш, придирчиво оглядев со всех сторон, прищурившись на рябь переката, метнул её в сторону Николая.
Тот от неожиданности бросив мешок на берег, замычал, махая ручищами, мол, нельзя, рыбачу я здесь, от волнения забыв про слова, только широко разевая рот и брызгая слюной.
Женька, прищурился, уже недобро, взял камень побольше и со всего маху швырнул в середину омутка, поднимая мутную волну со дна не глубокой речушки, сплюнул в речку, сквозь зубы, брезгливо процедил:
-Дебил!
Потом развернулся, не громко скомандовал остальным и увлек вдоль берега за кусты ольхи, ближе к поросшему невысокой пихтой логу.
Николай продолжал мычать, грозно потрясая кулаками, вслед уходящим мальчишкам, выпятив от обиды нижнюю губу, еще больше став походить на, словно шагнувшего из сказки, великана-людоеда или свирепого урода-гоблина.
Потом успокоившись, присел на кочку осоки, взял крючок и старательно вынув из жестяной банки полосатого червя, стал насаживать, рукавом стерев невольно капавшие слезы, прищурился на солнышко, вздохнул и забросил снасти аккуратно между бугристым потоком и неглубокими воронками посреди заводи.
