Санкт-Петербург, 11 марта 1801 года.
Часы в гостиной пробили восемь вечера. Граф Кристоф, принимавший у себя в библиотеке старшего брата вместе со старшим же товарищем, графом фон дер Паленом, старался не смотреть на своих гостей. Он прекрасно знал, что от него ждут ответа. И ответа положительного. Но графу Ливену было нечем порадовать главу заговорщиков. Он выбрал нейтральную позицию и намеревался держаться её до конца.
- Ну как, Кристхен, ты решился? Ты с кем? - наконец спросил фон дер Пален.
- А можно, я буду сам по себе? - проговорил Кристоф, пытаясь обратить разговор в шутку.
Карл, очень красиво одетый, в черном камзоле с серебряным шитьем, на каждом пальце - по по перстню, прервал его :
- Нет,Кристхен, нельзя.
- Начнём с того, что я давал присягу... - Кристоф помрачнел, поняв, что уйти от ответа не удастся. Особенно в присутствии старшего брата - человека гневного и жестокого.
- Мы все давали присягу. Но если на престоле безумец... Или ты находишь его действия разумными? - подмигнул ему Пален.
- Нет, но что будет, если он разоблачит всех? - этим вопросом граф Ливен в очередной раз продемонстрировал свою хвалёную предусмотрительность. Карл даже поморщился, услышав его слова.
- Слишком многих придётся хватать и сажать по тюрьмам, - покачал головой граф Петер.
- С него станется, - парировал Кристоф. - Именно поэтому мы его и свергаем, - улыбнулся его старший товарищ.
- Но я-то тут причем? И ты, Карл, тоже в заговорщиках? - граф растерялся.
- Всё беспокоишься за свою драгоценную карьеру, крошка Кристхен? Понимаю-понимаю. Я в сочувствующих, если хочешь знать. Заговор свершат офицеры моего бывшего полка, - усмехнулся старший из фон Ливенов.
- Беспокоюсь я не за карьеру. Даже не за себя. За жену. Девочке всего пятнадцать лет! - Кристоф тогда вновь почувствовал жар, в голове шумело от прилива крови. - Если нас... нет, вас всех схватят. И меня... Что тогда? - проговорил он, попытавшись взять себя в руки.
- Ты такой трус, Кристхен, что даже противно. - жёстко отвечал его брат. Кристоф начал подбирать слова, чтобы достойно поставить на место Карла, но вмешался фон дер Пален, произнеся:
- Не ссорьтесь, мальчики. Раздор в нашем деле ни к чему. Потом он обратился к младшему из Ливенов:
- Я понимаю причины твоей осторожности, Кристхен. И твою тревогу за будущее милой Дорхен. У меня тоже есть жена и дети. Но я, тем не менее, участвую и даже возглавляю. Ибо знаю - это почти выигранное дело. Вся гвардия на нашей стороне.
Граф, тем не менее, не давал себя так просто уговорить. - Наследник знает? - спросил он. Оба его гостя уверенно кивнули.
- И поддерживает? - продолжал допытываться Кристоф.
Ему подтвердили и это.
- А императрица? А наша мать? На все эти вопросы ему ничего не ответили.
- Карл, - обратился тогда Ливен к старшему брату. - Ты прекрасно знаешь, что наша мать нас обоих проклянёт...
- Не проклянёт, - оборвал тот его. -Когда узнает, ради чего всё это затевалось.
- Ради России! - воскликнул он язвительно.
- Не только ради России, - улыбнулся Пален. - Мы остзейцы. Со времен Ништадтского мира и ста лет не прошло... - начал он издалека, не дожидаясь вопросов. - Мы служим государям Российским, но не забываем и родину.
- Иными словами, Кристхен, - Карл заговорил прямо, - Не хочешь стать королём Ливонии?
Кристоф схватился за голову. Нет, это был сущий бред. Какие еще короли?! Кто-то из них троих явно был сумасшедшим. А, может быть, и все.
- Во-первых, в Ливонии никогда не было королей, - начал он. - Будут, - твёрдо произнес Пален. - Но почему выбор пал на меня?
- Потому что ты Ливен, - Пален отвернулся от него и начал рассматривать гравюру с морским пейзажем , висящую на стене.
- Мы потомки одного из немногих остзейских родов, происходящих от исконных жителей Ливонии, - пояснил Карл.
- Хорошо, но почему тогда я, а не ты? Не понимаю. Карл, ты старше меня... - проговорил совсем сражённый тем, то ему только поведали, Кристоф.
- Я старше тебя по годам. Не по званию. Не по влиянию. Нужен человек, близкий ко Двору. Это ты, - проговорил Карл, переплетая свои длинные пальцы в замок.
- Тем более, из такого рода. - добавил граф Пален. - Кровь Каупо. Идеальная кандидатура. Решайся и станешь родоначальником династии. А твоей девочке очень пойдет золотая корона... - подтвердил и дополнил слова брата Пален.
- Бред какой-то, - усмехнулся Кристоф. - Что ж, вы хотите отделиться от Империи?
- Сначала мы образовываем королевство. Добиваемся автономии. Далее - посмотрим, - ответил ему Карл.
- Это что же, как поляки? - Кристоф попытался собрать мысли воедино. - Карл, ты же сам подавлял их восстание.
- Нет, мы не будем совершать их ошибок. Мы сыграем на преданности престолу. Упрочим влияние. Будем добиваться всё большей автономии. Твоя мать и так уж некоторого добилась, - бесстрастно произнес Пален.
- Матушка?! - с ужасом воскликнул младший фон Ливен.
- Да, - отвечал его брат. - Хотя бы того, что в генерал-губернаторы нынче назначают местных. И сохранились консистории. И мы, остзейцы, сохранили за собой свои земли - их не раздали всяким Кутайсовым по прихоти государя. И многое другое, по мелочи. Например, сохранение лютеранства как основной религии нашего края. А то Екатерина-матушка в Риге православный собор строить собиралась.
- Этого всего добилась наша мать? - Кристоф сам не верил в то, что говорили ему.
- Не только. И мать твоей жены тоже постаралась в своё время... - задумчиво проговорил Пален. - Ну что, ты теперь с нами?
- Постойте. Как вы хотите это осуществить? - Кристоф поглядел искусителю прямо в глаза. - Всё просто, - ответил Петер. - Мы убираем Бесноватого. На престол восходит Александр. Я становлюсь его правой рукой. И подвожу его к мысли об автономии Ливонии. Мол, мы должны быть сами по себе. И нам нужен король, а также статус королевства - не края, не губернии. Voilà. Тебя коронуют в Домском соборе...
В глазах Палена не было безумия. Чувствовалось, что он всё прекрасно продумал. "Нереально", - подумал Кристоф. Но на этом свете всё реально. Ведь стал же сам Кристоф в 22 года военным министром, перескочив через три звания - из подполковника в генерал-майоры. С чем чёрт не шутит, может быть, он и вправду станет королём когда-нибудь?
- Подождите, - проговорил он слабым голосом.
- Мы и так уже две недели ждём, - возмутился Карл фон Ливен. - А ты нас всё завтраками кормишь. Имей совесть, брат.
- Замолчи, - оборвал его Пален. - Пусть скажет, что собирается сказать.
Кристоф закрыл глаза. Ему стало опять плохо, похоже, снова поднялся сильный жар. Мысли путались. Вспомнилось - четыре года назад, где-то на пыльных военных дорогах, увязалась за ним какая-то оборванная старуха, цыганка, кажется, а может, и не цыганка: "Погадаю-погадаю, всю правду расскажу". "Отвяжись, мать", - со смешком сказал его брат Фрицхен. - "Денег нет". Кристоф брезгливо одёрнул грязную руку нищенки со своего рукава, кинул ей пару монет, оставшихся в кармане. "На тебе вижу два царских венца", - выпалила старуха, подобрав деньги. "А над тобой", - она указала на Фридриха. - "Скоро крест поставят". Тогда они посмеялись - скупцам такие гадалки всегда предрекают несчастья, а тем, кто рассщедрится им на милостыню - все блага земные и небесные. Но эта бродячая "пифия" оказалась права, и над Фрицхеном действительно "поставили крест" в том же году. "Может быть, она была права и в отношении меня?" - подумал в полубреду Кристоф. Вспомнилось и другое. Он, молоденький флигель-адъютант, сопровождал в 1793 году изгнанного наследника французского престола, брата убиенного короля, в Митаву. Герцог и разговорился с ним, спросив, между прочим, какой у юного поручика герб. Кристоф описал. "Так у вас тоже есть fleur de lys?" - проговорил изгнанник. - "А знаете, что это указывает на королевскую кровь? Только те, чьи предки не были рабами и низкорожденными, имеют право на fleur de lys в гербе. Возможно, мы с вами ровня". Кристоф тогда не воспринял слова герцога д'Артуа всерьёз. Так, праздная болтовня. Нынче граф вытянул перед собой тонкую длинную руку, посмотрел на переплетения синих жил на внешней стороне ладони и на запястье. Королевская кровь, говорите? На память пришла и легенда о родоначальнике всех Ливенов, некоем ливе Каупо, первым из своего народа крестившемся от Тевтонских рыцарей и воевавшем против своих же соплеменников-язычников. О нём написано в "Хрониках" Генриха Ливонского, а развалины его замка, прозываемого Трейденом по-немецки, Турайдой - по-латышски, до сих пор виднеются с холмов близ Кремона. Его называли "старейшиной", "вождём", "князем", а иногда и попросту "королём"... Неужели Пален прав? И они, фон Ливены, потомки Каупо по женской линии, имеют все права на несуществующий престол королевства Ливонского?
- Вот что, - сказал он вслух, чувствуя, как перед глазами всё чернеет. - Делайте с ним, что хотите. Я ничего не знаю. Я вообще болею и, мне кажется, сегодня всё заново начнётся...
- Хватит уже притворяться! - закричал на него старший брат. - Ты здоров как бык, ты просто изображаешь из себя больного, потому что трус и ничтожество! Пален подошёл к Кристофу, положил свою широкую ладонь ему на лоб.
- Карл, не надо. Он и вправду... Оставим его. Он всё равно не сможет служить нашему делу в таком состоянии.
... После их ухода граф позвал камердинера Адольфа и приказал пустить себе кровь. "А кровь у меня алая, как и у всех, совсем не голубая. Какой я прирождённый король?", - думал он, глядя, как тёмно-багровые потёки растворяются в тёплой воде. Нет, эта идея с королевством - безумие. Каждый сходит с ума по-своему, а он постарается сохранить здравомыслие, насколько это возможно в нынешних обстоятельствах. После того, как Адольф перебинтовал ему руку, в кабинет постучалась Дотти.
- Кристхен, с тобой опять нехорошо? - спросила она взволнованно.
- Сейчас лучше, - он слабо, но ободряюще улыбнулся. - А что это у тебя в руках?
- Опять записка из дворца, - вздохнула она. - А зачем приходил граф Пален с твоим братом?
- Они приходили искушать меня, - ответил граф жене. - Но я не поддался. А что в записке? Можешь мне прочесть?
Дотти развернула её, сломала печать и зачитала:
- "Так как все сроки для вашего выздоровления вышли, ваш портфель будет передан тем, кто в силах нести обязанности свои". Ой, что теперь будет? - Всё, что угодно. - мрачно проговорил граф. Доротею пробрал холодный пот.
- Пойдём спать, - шепнула она.
- Ты иди, я попозже, - Кристоф перевёл взгляд на часы. Половина двенадцатого. "Сегодня", - пришло ему в голову. - "Всё свершится сегодня ночью". Потом и сам лёг спать в самом угрюмом расположении духа. "Если за мной придут и я не вернусь домой в течение суток, делай вот что", - прошептал он полусонной жене. - "Все бумаги из первого ящика стола брось в камин. А сама быстро выезжай к отцу в Ревель. Под девичьей фамилией. Поняла?" Она в ответ пожала его руку. И так и не выпускала его узкую ладонь из своей, даже когда сон заставил её забыть все тревоги и страхи.
