Дорогой, читатель! Я должен сразу оговориться - историю, в достоверности которой у меня нет никаких сомнений, рассказал мне сосед по даче, человек весьма уже пожилой, всеми уважаемый и добропорядочный. Одно время, он работал сторожем в одном из отелей для собак - вероятно, слышали о таких - куда состоятельные граждане, уезжая на отдых за границу, привозят своих любимцев на временное попечение.
Короче, как-то поздним вечером, мой сосед оказался свидетелем того, о чем, я и хочу вам поведать, разумеется, с его слов.
… Ну, так вот. В фойе отеля собралась дюжина постояльцев, чтобы расслабиться после вкусного ужина, а заодно, приятно провести вечер. Незаметно, как-то сам собой, завязался непринужденный, светский разговор ни о чем…
- Господи, как я завидую - мои сейчас нежатся на Багамах, - сказала, тяжело вздыхая, левретка Клоди, удобно устроившись на кушетке.
- А мои - на Мальдивах, - не желая умалить престиж хозяев, подхватила болонка Мона.
- Все это ерунда, дрянь ваши Бермуды, лучше наших задворок, ничего нет. Говорю это - однозначно! – выставив вперед крутую грудь, заявил боксер Джери.
- Да, вы абсолютно правы коллега. Надо дорожить своими дворами, их историческим значением, духовностью, воспитывать у молодого поколения любовь к своим подворотням, переулкам и околицам, - поддержал умница – алабай Прохор.
И тут, словно ужаленный взвился ризеншнауцер.
– Боже мой! Как вы всем уже надоели со своими взглядами и вашим замшелым менталитетом… Давно пора жить, как за забором.
- Молодец, Бони! - затряслась от восторга, такса Алиса.
- Ваши улицы все провоняли, а на задворках одна пьянь, - в унисон таксе, запищал рыжий шпиц, - Посмотрели бы, как там живут - полная свобода, лай, сколько хочешь и когда хочешь… А здесь, чуть что, так сразу - Брысь!
- Послушайте, а что, если нам всем у дома большого хозяина залаять так, чтобы он испугался, - воодушевленный услышанным, рубанул мопс Гарри, - а дойдет дело, можно его и тяпнуть. А?
- Только посмейте, мы вас так тяпнем, что от вас только уши останутся, - почти в голос завопили Джери и Прохор.
Бассет Зяма, глядя на это безобразие, своими грустными глазами, сидел безучастно, не желая ни о чем спорить.
- Что вы молчите, Зяма, кому как не вам досталось в этой жизни? - прыгал вокруг бассета, доберман Мотя.
Левретка Клоди, только сейчас обратила внимание на печального Зяму, она никогда его прежде не видела.
- Скажи мне подруга, кто он, чей?- метнув взглядом в сторону бассета, Клоди тихо поинтересовалась у болонки.
- Как? Ты не знаешь? - удивилась, Мона, - Он много лет просидел на цепи во дворе. Как-то раз, ему пришло в голову залаять на хозяина… Чудак, захотел свободы и справедливости. Все имел, говорили, даже отдельная ванная была.
- Господа, перестаньте, ну право же, это не серьезно, - стал уговаривать, не ссориться, пудель Маркиз.
Но тут, неожиданно, запыхавшись, в фойе влетела чихуахуа, Дуся.
- Ох, и шельма! – увидев ее, прошипела Мона, - и как ни в чем не бывало, - Дуся, иди к нам, посплетничаем, ты все же приближенная, и на телевизоре порой лаешь.
- Господа! Я только что с Собачьей площадки. Что там творится, если бы вы только знали, - захлебываясь от восторга, лепетала Дуся, - Стоит неимоверный лай, требуют отставки хозяина… Представляете... Самого!!!
Краткую тишину нарушил бассет, Зяма.
- Хрен редьки не слаще. Что толку от вашего лая, дворы чище не станут.
- Ну и что, за то свобода слова, демократия, наконец, будет и у нас, - вдохновенно вырвалось у добермана Моти.
- Вы что хотите, чтобы наши дворы загадили чужие собаки? Этого нельзя допустить, однозначно, - с яростью возразил, Джери,
- Если вам не нравится здесь, то можете катиться туда, за забор, к своим, - поддержал его Прохор.
- Господа, ну зачем вы так.., - начал было пудель Маркиз, но его резко оборвал Зяма.
- Цыц, выродки!.. Я вот тут, все время думаю, а как бы я поступил, окажись тогда на месте своего хозяина - залай он на меня? Так я вам скажу - точно так же, как он! Иначе с нами нельзя, все пробрешим, идиоты!..
Все заметно оживились, начался лай и визг, и вдруг на пороге появился бомжеватого вида пес.
- Это еще кто? - возмутился доберман Мотя.
- А это наш сторож, Федор, - явно с симпатией, объявил Прохор.
- Но, почему он здесь? Здесь ему не место, и к тому же, он дурно пахнет, - брезгливо отворачиваясь, сказала Дуся.
- И что из того, что пахнет, за то это однозначно наш, родной запах, - возразил, не без удовольствия, Джери.
Федор, стоя в дверях, тряхнул головой, и хотел было пойти, но словно вспомнив, о чем-то важном, неожиданно для всех заговорил:
- Господа хорошие. Я конечно, не так воспитан, и мое собачье образование на уровне конуры, но сдается мне, что вы недолюбливаете нашего брата, а заодно и наши подворотни… Я бы сказал больше - ненавидите… И вот, мой интеллект все время меня подталкивает спросить вас: - А что, вы собственно можете? Может быть, охранять дворы, пасти стада, или только брехать… А?!
Повисла гробовая тишина, за окнами что-то засверкало, немного погодя громко ахнуло и с грохотом раскатилось. Потом еще и еще, в фойе стала темно. Перепуганные насмерть собаки забились в угол, ужас отразился на их мордах.
- Чего испугались, господа?! Всего то - обычная гроза, - успокоил Федор, - Ну, мне пора на службу… Дело надо делать, господа. Надо делать дело, - и Федор решительно закрыл за собой двери.
