Холодный лунный свет едва проникал в полупустую комнату. Довольно большое пространство сливалось в безликую серость, из которой выплывало только большое зеркало, стоящее посреди этой комнаты. Огромное, чуть припыленное, в серебряной оправе и явно дорогое, оно загадочно поблескивало в таинственном полумраке тихой тёплой ночи.
Атмосфера здесь была какая-то особая. Казалось, в этой комнате время давно остановило свой ход.
Напротив зеркала, совсем рядом, сидел мальчик. На вид ему было где-то около одиннадцати лет, мальчик был невероятно худощавым и немного чумазым. С бледностью его задумчивого лица контрастировали жёсткие тёмные волосы, забавно растрёпанные и непослушные, а сквозь стёкла очков сверкали странным лихорадочным блеском яркие зелёные глаза. Он сидел, обхватив руками колени и до боли, до рези в глазах вглядываясь в холодную пустоту зеркала, но вместо своего отражения видел нечто иное, ведомое только ему.
Мальчик-Который-Выжил. Три слова за такое короткое время перевернули всю его судьбу, его самого. Жизнь теперь неслась вперёд так быстро, что Гарри едва успевал следить за тем, как постепенно меняется всё вокруг и он сам. Волшебство, Хогвартс, друзья, предназначение – всё то, чего раньше не было и быть не могло, вдруг появилось, нежданно-негаданно, настолько, что всё это сбивало с ног. Менялись желания, мировоззрение, отношение к людям, но неизменным оставалось одно – то единственное, к чему он всегда стремился, то, чего так мучительно не хватало. Всегда.
Словно околдованный, Гарри, не мигая, вглядывался в родные черты. Из холодной глубины старого зеркала на него с лёгкой улыбкой смотрела счастливая пара. Красивая рыжеволосая женщина с искрящимися зелёными глазами и высокий мужчина с такими же чуть растрёпанными, как у Гарри, волосами и такими же очками. От них веяло счастьем, радушием и добротой. Они смотрели на него, Гарри, с такой невыразимой любовью, как никто и никогда на него не смотрел, так, что замирало сердце и всё остальное теряло смысл.
Если бы они никогда не уходили, если бы всегда были рядом, если бы… Если. Это слово не покидает мыслей человека всю его жизнь, заставляя терзать себя бессмысленными сожалениями или мечтами. А что было бы, если… у каждого человека найдётся продолжение для этой фразы, и каждому хотелось бы знать, во что и как вылилось бы то или это, сложись всё как-то иначе. Всем проще, если можешь что-то исправить – жизнь тогда кажется гораздо легче и понятнее. Гарри всю свою сознательную жизнь мечтал изменить только одно – ту роковую ночь в Годриковой Впадине.
Гарри таил в себе скрытый стержень отваги и силы духа, уже сейчас, да и раньше. Но ему, как и всем, всегда оставалось лишь покорно опускать руки перед неумолимостью рока. Втайне уже и хотелось бы смириться, но сердце роптало и выло от незаживающей раны.
Не отрываясь от мутных образов самых близких людей на свете, Гарри тонул в их добрых любящих глазах, теряя связь с реальностью и вообще желание жить дальше, без них, устав всё время притворяться сильным в мире, где так не хватает тепла и ласки родительских рук и улыбок. Ничто в мире – ни внезапная слава, ни удача, ни даже верные друзья не заменят, не восполнят этого в полной мере.
Сейчас, разглядывая их, он как никогда понимал, что больше всего на свете все свои одиннадцать лет мечтал именно об этом мгновении.
- Мама, - неверяще, полувопросительно шепчут непослушные губы, на что женщина в зеркале слегка кивает, - Папа, - мужчина в отражении вновь тепло улыбнулся.
Хотелось сказать ещё тысячи слов, прокричать ещё миллионы бессвязных фраз, но они комом застряли где-то в горле, царапая, сбивая дыхание. Вот оно – настоящее волшебство. Просто видеть их рядом, почти физически ощущая их тёплые взгляды. И весь Магический мир в подмётки не годится этому чуду.
Рука сама собой потянулась к ним, в слепой жажде прикоснуться, но… наткнулась на холодную поверхность зеркала. Где-то на краю сознания скользнула здравая мысль об ирреальности происходящего, но рука всё водила по стеклу в каком-то исступлении, словно норовя поймать ускользающие тени.
Краем уха Гарри уловил чьи-то неслышные шаги рядом, а из полутьмы выплыла высокая фигура профессора Дамблдора.
Застывший взгляд всё ещё изучал лица родителей, жадно стараясь впитать их в себя, но губы сломала горькая усмешка. Гарри знал, что сейчас скажет профессор – нельзя жить прошлым, так же как и мечтами. И да, он будет прав, но… всегда в подобных случаях есть какое-то очень весомое и горькое «но», которое сложно отцепить от себя и жить дальше. Сложно собственноручно сломать замок грёз, что в тысячу раз волшебнее даже Магического мира, сложно заставить себя забыть всё то, чем жил и дышал раньше, как бы ни было это разумно, необходимо и так далее.
Впрочем, теперь у него будет хотябы что вспомнить. Он видел их светлые образы, искристый смех и любовь в их глазах. Он сумел прикоснуться к своей самой большой, самой светлой и желанной мечте. Пусть и ненадолго, но это уже очень и очень много…
Мечты скользят неуловимо, безвозвратно,
Над тщетностью надежд наших смеясь.
Так хочется порой вернуть обратно
То, что убегает, вдаль стремясь…
Мы спотыкаемся, гоняясь за мечтой
И падаем с огромной высоты…
Но времени не приказать: «постой!»,
И не поймать насмешницы-судьбы.
