___________________________________________________________________________________
Счастье разумеется не в самих деньгах, а в том что можно на эти деньги…
...но, не будем забегать вперед.
Олд Мэн, пусть это имя всегда напоминает вам о Мудрости Человеческой, присел отдохнуть на ступенях здания театра им. Ленинского, а не какого-то там не Всесоюзного комсомола, тогда как в утренней тишине еще только чирикали воробьи и за оградой парка как бы проснувшись от спячки зазвенели первые воскресные трамваи. Его внимание привлек молодой человек с лицом напоминающим нечто среднее между Тенью датского принца на похоронах своей Офелии и собственно Принца Королевства Отравленных Клинков и вдребезги разбитых сердец, – сердец надо сказать хрупких и требующих осторожного с ними обращения.
– В чем дело, приятель, – окликнул его Олд, – вы случайно не ошиблись адресом? Мне кажется, что Клуб Самоубийц находится не здесь, а в каком-то другом месте, и если вам понадобится кирпич и веревка на шею, то я хочу вас предупредить, что вода в это время года еще холодновата для того, чтобы сводить счеты с жизнью комфортно и со знанием дела, как подобает джентльмену.
Юноша, а ему на вид не дашь и двадцати двух лет, засмеялся и подошел ближе.
Олд достал из кармана и слегка встряхнул флягу с коньяком, предлагая новому герою нашего повествования
освежить душу, а заодно и промочить горло… Студенты из театрального института обычно не пренебрегают аристократическим пойлом, но здесь, вероятно, случай совсем иного рода. Его (студента) возлюбленная, недавно еще провинциальная актриса какого-то уездного театра при доме культуры, сегодня выходит замуж за директора Ленкома, в одиннадцать у нее бенефис, в три Дворец Бракосочетания по любви или по какой иной причине, и отменить сразу оба этих мероприятия не сможет даже дедушка в белой рубашке и с нимбом вокруг лысины.
– А что, – этот директор молод, красив собой, строен как олень и денег у него как у дурака махорки? – на всякий случай поинтересовался Олд.
Вовсе нет... он не красив и далеко не молод, и, увы, напоминает своим видом не упомянутое Олдом благородное животное, а завхоза, каковым он и был перед тем, как стать директором. А деньги, что деньги, разве можно купить за деньги любовь провинциальной валькирии?
Студенту, пусть никого не смущает это имя, пусть наш герой немного побудет инкогнито, не так ли?
Так вот, Студенту только и остается, что преподнести Ей букет белых роз растолкав всех клакеров, которых Директор (можете не сомневаться) собрал со всего города, директора понимают в этом толк…
Имей он хоть миллион, что такое какой-то несчастный миллион по сравнению со славой и всеобщим обожанием, которые женщины ценят куда выше, чем какие-то жалкие деньги...
Олд понимающе кивнул, ему ли не знать женщин… этим чудным созданиям ничем не угодишь – сегодня им подавай кучу восторга и аплодисментов, завтра черный с никелированными зеркалами автомобиль и домик с видом на залив, послезавтра что-нибудь еще, вместо того, чтобы заниматься прямым своим делом – печь пироги с вишневым вареньем и рассказывать по секрету соседкам и подругам какой у нее замечательный… впрочем, деньги тоже никогда не мешают… И он спросил когда закончится этот спектакль, и есть ли у студента хотя бы немного презренного металла, чтобы купить эти самые цветочки, раз без них никак уже не обойтись…
. . . . . . .
Спектакль прошел на удивление гладко и с полным аншлагом, да простят меня читатели за тавтологию,
– давненько все первые ряды партера не аплодировали стоя, позабыв о моченых яблоках и помидорах,
сочных как только что со свалки, – директор еще раз продемонстрировал каким прекрасным завхозом он
был когда-то, таким и остался, а кто сказал, что Искусство может обойтись без хозяина? Так что не будем
разводить мистерии, не будем!
У выхода стоял бедный Студент с букетом бледных роз в толпе поклонников, скупившим, казалось, все цветочные ряды, а заодно и похоронные венки предоставленные цыганками в пестрых одеяниях.
Бенефициантка светилась от счастья как невеста в ожидании обручального колечка и хлопанья пробок, и брызг шампанского – ведь рядом с ней, раздаривая по сторонам благосклонные улыбки, шел рыцарь и банкир, отважный флибустьер, правда, невысокий и страдающий одышкой, избыточным весом и половой неврастенией, но это ведь потом, а не сейчас…
Студент оказался парнем не из робких, Поклонникам Таланта и прочим И.О. муз и Покровителей Искусств пришлось ощутить на себе крепость его ног и плеч, да и роста он был впечатляющего, что не оставляло сомнений в его решительности, ведь чего не сделает из любви к Искусству молодой человек в ботинках 44-го размера? Он пробился к нашей принцессе и тут… Это же черт знает что такое!
Послышался резкий гудок автомобиля и толпа поклонников на минутку забыла зачем они здесь собрались и сколько им за это заплатили...
Автомобиль остановился и три молодчика кавказской национальности прямо-таки как с куста сорвали, (невзирая на протесты завхоза, то есть Директора и незадачливого шоумена), уже почти сорвали Первую Розу в этом цветнике… да, если бы в ход не пошли кулаки и каблуки, и разные подручные средства неожиданно очнувшегося от полуденного сна Студента... Его букет валялся на асфальте у ног Принцессы этого театра или цирка, а дело, похоже принимало совсем другой оборот. Как будто все торговцы с ближайшего рынка прибежали на помощь своим землякам, но студент театрального института неплохо вписался в образ и сыграл свою роль, казалось его не очень смущали ни гортанные возгласы взращенные горячим южным солнцем, ни численный состав команды противника, который он, похоже, собрался слегка уменьшить в количестве – вот до чего доводит отчаяние и отвергнутая Любовь, и если уж сводить счеты с жизнью, то не все ли равно как?
Но тут взвыли сирены и с трех сторон толпу окружили милицейские машины в сопровождении автобуса полного злющих ментов! Первым затолкали в автобус Директора... или завхоза? Не все ли равно? Автомобиль «кавказской национальности» дал задний ход и…
– Я очень люблю розы, – сказала Принцесса Студенту, – как ты догадался их принести?
. . . . . . .
Олд Мэн пил коньяк, наблюдая как бы издалека за картиной сражения, как Наполеон или Гарибальди,
которому недоставало для пущей красивости только полкового барабана или хотя бы потертой в боях
и походах подзорной трубы... Что же, подумал он, мне не так дорого и обошлось это представление, но…
лучше бы это был бенефис!
___________z___________
.
