Поздняя осень, погода была ужасная. Шквальный западный ветер гнал с Финского залива нагонную волну. Вода поднялась выше ординара и как обычно заливала набережные питерских рек, проток и каналов, но не на столько, чтобы это стало катастрофой. Настроение было хуже некуда, когда в кармане не гроша, только что – то из ряда вон выходящее может его поднять. Они в вчетвером стояли на углу Ефимова, курили и уже собрались разбегаться по домам, как неожиданно, прямо из под земли перед ними вырос Сэм. Кличка у него такая была, а получил он её, потому - что из принципа всем взрослым «отморозкам» говорил: « Америка великая страна!». Такой он был Сэм. Он же в настоящем: Григорий Крутилов, свой пацан в доску. В одной школе прозябали, знания пытались черпать, не всегда правда получалось, но пытались, так что кличка ему в самую пору подошла. Сэм после седьмого класса школу бросил, фарцовкой занимался в Гостином дворе на галерее - спекуляцией тогда это называлось. Большой риск загреметь в ГУЛАГ был всегда. В настоящее время трудно в это поверить, но в то время, шариковых ручек и тех не было, за всё остальное лучше не говорить... Трудно осознать, что за «сраные» джинсы, люди месячную зарплату отдавали. Такая советская жизнь была, но кабаки работали.
- Парни! Как я рад, что вас увидел, думал, что в такую погоду никого не встречу – радостно говорил Сэм, пожимая всем руки.
- Смотри ты какой радостный, без пол-литра не разберёшься – сказал Володька – ты давай по делу, а то у него голос радостный, а мы тут стоим, продрогли до костей.
- Приглашаю вас всех – сделав паузу, счастливым голосом, не сказал, а пропел Сэм – на свой День рождения. Все молча, переглянулись. Это было, что – то новое, от Сэма ни кто этого не ожидал Все знали какой он зажимистый. В долг брать любил, отдавал с трудом. Менты всё вытрясают, объяснял он всем. Жизнь говорил он у него не малина, а сплошная каторга, но на галереи в «Гостином дворе» тасовался каждый день. В кармане у него всегда была справка « то понос, то золотуха». Это пролазило, менты не трогали, но настоящая правда заключалась в том - подмазывал по мелочи.
- Ну… - хотел, что –то спросить Володька, но Сэм его перебил.
- Восемнадцать мне сегодня стукнуло – радостно сообщил он – решил, кого встречу в кабак пригласить – он замолчал и рукой показал в сторону ресторана « Балтика». Сейчас там «Макдональдс»: – Не «Метрополь», но мы там всё знаем, оркестр путёвый – джаз-банда посидеть можно кайфова. Парни согласны? Всё за мой счёт.
- Наконец - то решил раскошелиться – подал реплику Володька на предложение Сэма, самый авторитетный в компании.
- Ну тогда вперёд – ответил Сэм на Володькину реплику – идём друзья меня в сознательные граждане посвящать. Он первый двинулся к входу за ним молча, потянулись все. Несколько ступенек вверх и они дружненько зашли в небольшой вестибюль ресторана, разделись в гардеробе.
«Балтика» ресторан был небольшой, всего два зала, один банкетный, а другой большой общий в углу находился джаз оркестр. Власть была против джаза, но в ресторанах разрешалось. К ним сразу подошёл метрдотель.
- О, знакомые все лица – улыбаясь, сказал он - что за праздник у нас сегодня?
- У меня день рождения! – ответил Сэм.
- Поздравляю!
- Нам пусть круглый стол поставят, чтоб впятером сесть и обслужат по высшему. Я плачу!
- Я вас понял – ответил метрдотель, подзывая к себе официанта. Гена обслужи ребят, стол им большой круглый поставь.
- Будет сделано, через пять минут - ответил официант. Не прошло и пяти минут, как стол стоял на самом почётном месте в пяти метрах от оркестра. Все довольные расселись, предвкушая хороший вечер.
- Что будем пить и кушать? - спросил официант, доставая блокнот и карандаш, чтоб записать заказ. Сэм взял в руки меню и не глядя в него, стал заказывать. Тогда все в основном молодые, были из ранних, рано повзрослевших. С 15 – 16 лет большинство работало...
У нас всё просто, по – рабоче - крестьянски - в расслабленной позе расстегнув свой клубный пиджак, неизвестно какого английского клуба, откинувшись немного назад, голосом бывалого завсегдатая, говорил Сэм – для начала три пузыря столичной в экспортном варианте. Парни вы не против? – все молча, кивнули головой - под водочку огурчиков с помидорчиками, лимонад «Дюшес» для запивона, обожаю лимонад. Сыр, колбаска, салат пролетарский – имелся в виду «Оливье» - горячие, котлету на ребре.
- Это, что ещё за котлета? – удивленно спросил официант.
Ну ты и дуб, а ещё в халдеи пошёл – ответил Сэм - «антрекот» это по аля – франце. Гарнир на собственное усмотрение, горячее принесешь, когда мы пару рюмок пропустим. Уловил? – Сэм внимательно посмотрел на официанта.
- Всё, как скажите – ответил официант. Видом не показывая, что его задели слова Сэма.
- Хорошо обслужишь, подарю шариковую ручку – сказал Сэм, доставая из внутреннего кармана авторучку. У официанта загорелись глаза. Это было лучше всяких чаевых, а ради них все и работали – Вперёд халдей! – закончил Сэм. Долго ждать не пришлось. Официант старался, рюмки салат и водочка « Столичная» появились мгновенно.
- Не будем тянуть парни, выпьем за меня и чтоб мне повезло, хочу от армии откосить – сказал Сэм наливая водку.
- Да это запросто, мы тебе поможем – сказал Виктор – приходи к нам на завод. Мы тебе яйца отрехтуем. Будут квадратные, не в одну армию не возьмут. Все заулыбались, а Сэм насупился.
- Я серьёзно, мне это как край надо, не хочу служить в стройбате – ответил, он тяжело вздохнув – давайте ещё по одной – добавил Сэм – Вовка наливай. Володя налил всем по полной и произнёс короткий тост.
- Всё кругом банально. Я ничего нового не скажу, но Сэму пожелаю в руки к ментам не попадаться. Пусть фарцовка кормит его. Ну и конечно в стройбате ему не служить. Все дружненько подняли рюмки, чокнулись, выпили, только огурчики хрустели. Дым в ресторане стоял коромыслом, но к этому с детства все были привыкши. По тем временам все курили и вредным это не считалось.
- Парни! – громко сказал Сэм - хочу для вас спеть, что - нибудь из своего любимого. Согласны? Все захлопали в ладоши, знали какой у Сэма голос и как он умеет петь. Аж Виктор, которому было давно за двадцать, привстал со стула и за плечи приобнял Сэма, назвал его по имени: - Григорий мы тебя уважаем и отца твоего помним, настоящий был мужик.
Жил Сэм с матерью, отец у него погиб на лесоповале, десятку схлопатал за то, что кому – то в лобешник заехал, а ему статью 58. Потерпевший комунягой оказался и очень обидчивый. Все знали, что отец Сэма, просто так мухи не обидит – справедливость для него была превыше всего. Он был бывший детдомовец, воспитывала его пробабушка Сэма, мать деда штаб-с – капитана Российской Императорской армии, который присягу не нарушил, сопротивлялся большевикам и вместе с женой, эмигрировал во Францию…, Сэм гордился своими предками, хотя в детстве не от ребят от взрослых часто слышал в спину: «Дворянский ублюдок».
Сэм встал из – за стола и подошёл к певичке. В те времена в кинотеатрах и ресторанах были не только оркестры, но и солисты из Ленконцерта, которые подрабатывали таким способом. Они о чём- то пошептались, и солистка объявила в микрофон.
- Уважаемые гости! Сейчас перед вами выступит один из наших гостей и споёт для вас песню на стихи Александра Вертинского « Жёлтый ангел» Сэм взял в руки микрофон и добавил: - Не полностью на стихи Вертинского с небольшими изменениями. Он махнул рукой, оркестр заиграл. Музыканты были одеты в смокингах, вместо галстуков чёрные бабочки. У саксофониста красная бабочка. В джаз – оркестре саксофон главный, особый инструмент - « король джаза» и саксофонист своим внешним видом, это подчёркивал. Голос у Сэма был, что надо: сексуально – бархатистый баритон. Женщины, когда слышали, попискивали от восторга. Сэм прокашлялся и запел.
В Парижских балаганах,
притонах и шалманах.
В дешёвом электрическом раю.
Шумят, гремят, джаз – банды.
Танцуют эмигранты
и там пропил я молодость свою.
Там каждый день от скуки
«ломают бабам руки».
Чарльстоны!
Словно ангелы в раю.
А я седой и пьяный
сижу за фортепьяно.
И что – то людям
жалобно пою.
Я помню вечер ясный.
Я помню миг ужасный
ворвались три бандита в балаган.
Свет сразу потушили...
И в этом балагане
всё встало вверх ногами
Взметнулась в воздух
пара женских ног.
А я, седой и пьяный,
лежу под фортепьяно.
Без новеньких штиблетов.
Без…
И всё в том же духе. Сэм к шансону относился с любовью, спел ещё пару песен, а на закуску « Одесский розыск рассылает телеграммы». Зал захлёбывался от восторга. Он отдал микрофон солистки и сел за стол. Женщины не слушая своих ухажёров пытались взять у него автограф. Ему это льстило, но автограф, ни кто не получил. Сэм в этом вопросе был принципиален и всем отвечал одинаково: - Следы ни где не оставляю. В это время принесли горячее. Настроение у всех было праздничное, словно Новый год! на дворе. Выпивали и закусывали с огромным удовольствием. Сэм смотрел на всех с улыбкой на лице, и по нему было видно как ему хорошо, что всем им тоже хорошо. Подошёл официант и напомнил о счёте.
- Не мешай получать людям удовольствие – с улыбкой на лице ответил ему Сэм и все поддержали его. Официант отошёл. Сэм закрыл глаза о чём – то думая про себя, потом открыл их и грудью наклонился к столу.
- Парни вы дольны? – спросил он – все дружно закивали головой прожевывая антрекот - у меня для вас есть новость, надеюсь оцените и поймёте правильно, давайте поближе – все придвинули головы – я сейчас встаю и ухожу. Вы за мной, вопросы не задавать ответ простой. У меня нет денег. Сэм встал из –за стола и пошёл к выходу из зала, его ни кто не задержал, все думали человек в туалет захотел. Ребята услышав эту потрясающую новость сидели окаменевшие. Один Володька выдохнул: - Во б** попали. Все сидели с открытыми ртами и не произносили ни звука. В их сторону шёл метрдотель в окружении официантов.
- Товарищи! Платить собираетесь? – спросил, он ехидно усмехнувшись.
- А, что наш товарищ, разве вам не заплатил – ответил за всех Владимир. Он был находчивый пацан. Метрдотель слегка опешил от этого ответа, но взял себя в руки: - Ваш товарищ исчез, уже милиция вызвана, придётся отвечать.
- Прокатимся - ответил Владимир – парни не ссыте, мы ни в чём не виноваты. Милиция появилась быстро. Всех погрузили в воронок и отвезли во второе отделение. Встретили их без кипиша. Менты поглядывали на них и посмеивались.
