Тебе шестнадцать. Ты любишь её, по-настоящему, а она только играет твоими чувствами. Ей интересно, как далеко может она зайти.
Она страстно целует тебя в губы, а на другой день поводит плечами и смеётся в лицо. Она капризничает, требует обожания и подарков. Она ветрена, взбалмошна, но у нее прелестный вздернутый носик и чёртики в глазах.
Сегодня она была особенно красива и зла с тобой. Всё хватит, сколько можно терпеть! Ты садишься на мотоцикл, выкручиваешь газ и с пробуксовкой уносишься по дороге. Прочь от неё!
Неожиданно из-за поворота вылетает проржавевшая «шестёра», в последний момент ты пытаешься уйти от столкновения, но руль выбивает из рук.
Твоё тело рвётся на части, перемешивая все ткани и жидкости в единую массу, но ты не чувствуешь боли, не чувствуешь страха. Перед глазами ты видишь её лицо. Ты прощаешь ей все капризы и унижения за те минуты счастья, что ты испытал рядом с ней.
Ты прощаешься с этим миром и уходишь в покое.
Тебе тридцать пять. У тебя престижная работа, дорогая машина, красивая подруга, жизнь твоя устроена лучшим образом.
Утро. Ты сидишь на кухне, оборудованной по последнему слову техники, на дорогом стуле из красного дерева, пьешь хороший натуральный кофе, и придаешься мечтам о предстоящем отпуске. Мир твой идеален.
Но тут ты чувствуешь, словно сердце твоё сдавила чудовищная сила, боль такая, что у тебя темнеет в глазах, ты пытаешься расстегнуть рубашку, но пальцы не слушаются.
Отлетевшие пуговицы еще подскакивают на дорогом итальянском кафеле, когда ты падаешь лицом в недоеденную яичницу.
В глазах твоих недоумение, и на губах замер, не успев сорваться вопрос «Почему?».
Оркестр играет тушь, падает занавес, ты кланяешься невидимым наблюдателям и уходишь.
Тебе девяносто. Ты прожил долгую счастливую жизнь, в ней была любовь, была слава, имя твоё носят внуки, тебе не о чем сожалеть.
Последнее время ты не встаешь, но твоя семья с добротой и уважением ухаживает за тобой. Тебя навещают друзья и знакомые. Все стараются угодить, не из-за наследства, а потому, что любят.
Вот они стоят у пастели, поправляют подушки, приносят чай, до того, как ты успел попросить.
Ты улыбаешься им, потому, что не хочешь обидеть их неблагодарностью, но они тягостны тебе. Единственное, что тебе нужно это немного одиночества, что бы подготовится к важнейшему событию в твоей жизни.
Но они не уходят, заглядывают в глаза, пытаясь прочесть твои невысказанные желания. Напрягая последние силы, ты еле слышно шелестишь сухими губами: «Пошли вон!»
Закрываешь глаза, последний вздох. Всё.
Все мы умираем в одиночестве. Не важно, сколько у тебя родственников, друзей, детей, «бывших», не имеет значения, сколько людей столпилось у твоего одра в скорбный час. Самую важную черту мы перешагиваем соло.
этюд на семинар в Лите
