Пастбище.
Ветер свистел за окном. В маленьком палисаднике стояла старая высокая черемуха, шумела крупной листвой, изредка билась ветками, похожими на длинные острые когти, об треснувшее стекло. Маленькие окошки тряслись от ветра и ударов веток, заглушая разговор в доме.
- Ирка, нет, сиди дома!- пытался строго отговорить дед внучку. Он складывал свои вещи в зеленый потрепанный рюкзак, который он всегда брал с собой на работу, вздыхал, поглядывая на деревянные часы на стене.
- Не хочуууу дома, хочу с тобой в лес, бабы все равно неееет - ныла Иринка, - возьми, возьми, возьми!!! – теребила деда Ира.
Она чувствовала, что дед уже готов взять ее с собой, поэтому не отставала от него, бегая по комнате, дергала его за штанину.
-Дееедааа, бабы нету, не приедет она сегодня, ну возьми,- шмыгала Иринка грязным носом.
-Ёёёёшь, - выругался про себя дед и вздохнул, - собирайся, давай, и побыстрей!!!
- Даа я готова уже – подскочила, как уж, Иринка, и, стремглав унеслась в соседнюю комнату .
Неужели сбылась ее мечта, и она сегодня переночует в тайге, на пастбище, куда маленьких не брали, а особенно девчонок. Она металась по комнате растрепанная, так и непричесанная дедом, так как бабушка еще утром уехала в районный центр. На последнем автобусе не приехала, а это значит: или она осталась ночевать у родственников, или придет пешком . Конечно, с ней могла остаться няня Света, но она так давно хотела побывать на работе деда. Он работал пастухом на пастбище для телят. Оно находилась в далеко от деревни, в тайге, и там держали совхозных телят и коров. Такого путешествия она ждала давно, поэтому радости не было предела. Она достала свой кулечек, спрятанный под старую кровать, бережно прижала его к груди, и выскочила на крыльцо.
Все свое детство она проводила у бабы с дедой. Мама жила и работала в городе. Иринка была еще маленькой для школы, поэтому мама ее отправила жить в деревню к своим родителям. Ирина безумно скучала по маме, но только перед сном, стараясь не показывать свои слезы дедам. Она могла долго лежала в темноте, поглядывая на лунный свет из маленького окошка, и думать о маме. Она все время боялась, что забудет мамино лицо, поэтому старалась его вспомнить перед сном: ее теплые и немножко грустные глаза, ее ласковые руки. Как они любили обниматься с мамой перед сном, так было тепло и уютно им вдвоем. Представляя теплые мамины руки, она засыпала.
Но днем с утра до вечера она забывалась, потому что было некогда грустить. Она помогала бабушке по хозяйству: приносила воды из колонки вместе с бабой кормила цыплят, полола грядки, мыла посуду, бегала за коровами. Дел в деревне всегда было много. Днем пасла гусят, она очень любила водить их на речку, и наблюдать как резвятся и веселятся гусеныши в воде. Речка протекала прямо посередине деревни, разделяя ее на правый и левый берег, на тех, кто живет до речки и после нее. Точного названия Ирка не знала, воды в ней было мало, и она была очень холодная. Она бежала с гор, поэтому была довольно бурной для своего мелкого размера. Бабушка строжайше запрещала ей купаться в ней, даже бродить босиком. Но чаще всего Ирка игнорировала запреты дедов, поэтому весело гнала гусят к воде, в предвкушении веселья.
Процесс около речке был всегда одинаковым. Уже на подходе к речушке гусята начинали махать своими маленькими неоперенными крылышками, смешно пищать, изображая гогот взрослых гусей, и бежали в раскорячку к воде. Ирка забегала на мостик, спускала босые ноги в воду, и смотрела за весельем своих маленьких подопечных. Радостные гусята прыгали с разбега в воду, тут же ныряли, прополаскивали свой пушок, при этом сильно трясли маленькой головой, шей и телом. В это время Иринка забывала все на свете, в это время она была счастлива, потому что эти маленькие друзья отвлекали ее от одиночества.
Поэтому, когда дед согласился ее взять в тайгу, Иркину счастью не было предела. Прижавшись к плечу деда, она молча сидела в телеге, боялась что он еще может передумать и отправить ее домой. С замиранием сердца она вглядывалась в дорогу пока они ехали по деревенской улице, ожидая, что вдруг вдалеке она увидит силуэт бабушки, идущей им навстречу, и тогда точно ее оставят дома. Потому что бабушка запрещала деду настрого брать Иринку с собой. Дед это понимал, и тоже, вздыхая, вглядывался в дорогу, надеюсь увидеть бабушку. К огромному счастью Иринки дома деревни стали заканчивались, и дорога стала уходить в гору.
-Тпру, тпру – иногда вскрикивал дед, погоняя лошадь, которая тяжело стала подниматься в гору. А Иринка любовалась природой. Солнце уже тянулось к закату, и чем выше они уходили в горы, тем темнее становилось в тайге. Фантазия разыгралась, и ей уже мерещились темные люди, спрятавшиеся в гуще деревьев. Высокие и стройные, суровые жители тайги, наблюдавшие за жизнью людей, природы, животных. Вот кто-то дрогнул, и Иришка увидела чью-то руку, а вон неудачная поза выдававшая лесного человека. Но страха перед тайгой у нее не было, сплошное любопытство.
-Тпруууу – покрикивал дедушка, Иришку стало укачивать в телеге и тянуть в сон. Голова стала тяжелой, она пыталась сопротивляться, но незаметно для себя уснула.
Проснулась она уже утром. За окном ярко светило солнышко, обогревая тонкие стены избушки. Ее ласковые лучики тянулись из окошка, освещая темную комнату, протягивались вдоль деревянного стола, длинной лавки, и весело сверкали на стене, освещая небольшую старую икону. Иришка обнаружила что все это ей приснилось: лес, темная дорога на пастбище.
На столе уже стоял остывший завтрак, накрытый серым полотенцем с когда-то красивым, но со временем выцветшим, рисунком. Иришка недолго грустила. Вздохнув, она соскочила с кровати. Наскоро умывшись, села за стол, почти не прожевывая, заглотнула пару отваренных яиц. И схватив горбушку хлеба, выскочила на улицу...
Только потом ей рассказали, что бабушка все-таки приехала, долго ругалась на Светоняню, и отправила ее за Иришкой ночью. Спящую ее и привезли домой, на пастбище она все-таки побывала...
