Жил был компот. Плавал себе в алюминиевой кастрюле, и горя не знал. Не знал-то он не знал, но лишь до той поры, пока не открылись ему иные знания. А именно то, что кроме алюминиевых кастрюль на свете бывают другие емкости. Такие, например, как фарфоровые кувшины, стеклянные изящные чашечки, причудливых форм стаканы. И сделалось компоту до того грустно, что вся его, как оказалось, суровая жизнь проходит не где-нибудь, а в алюминиевом плену, что решил он во что бы то ни стало поменять ход событий, выбраться отсюда, и очутиться непременно в какой-нибудь красивой посуде. Как на зло, компота как накрыли крышкой, так никогда почему-то и не старались перелить во что-то более приличное, хотя бы часть. Он был неприкасаем. Но зачем тогда храниться ему в холодильнике, задавался вопросом компот. Вот и масло, и сыр, и котлеты регулярно уменьшались в своем количестве, принимали то те, то иные формы. А компот как был двухлитрового разлива, так и продолжал им оставаться. «Наверное, я не вкусный, - думал про себя компот, - наверное, для того, чтоб оказаться в красивой чашечке или в стакане, мне понадобится что-то с собой сотворить пока я не оказался в совсем уж неприглядных местах наподобие канализационных труб». Такие мысли взрастили в компоте весьма несгибаемое намерение растворить в себе как можно больше сахара. Но сахар в то же самое время находился по другую сторону баррикад. Он стоял за пределами мест обитания компота в своей закрытой сахарнице, и в компоте не нуждался – его и так потребляли с превеликой частотой. Все осознав, компот предположил кто бы мог сослужить ему добрую службу среди окружавших его продуктов питания, и нашел-таки претендентов. Банка меда и банка варенья вступили между собой в непримиримый бой за первенство в уязвленном мозгу компота. Но так или иначе все ж-таки варенье вышло в лидеры. Как жидкая субстанция жидкую субстанцию, варенье должно было понять компот, который всеми силами пытался достучаться до названного спасителя, ударяясь своими волнами в алюминиевые стенки, и воплощая тем самым что-то похожее на азбуку Морзе. И до того компот увлекся этим занятием, что оказался даже и за пределами собственного жилища, не прибегая ни к чьей посторонней помощи. Иначе говоря, кормящиеся, вновь совершая набег на хранимое в холодильнике, обнаружили его целиком и полностью забрызганным разбушевавшимся компотом. В таком виде ясно, он уже не мог оказаться не то что бы в каком-нибудь там хрустальном углублении, но элементарно не светило ему попасть даже в собственную кастрюлю. Капли компота сосредоточились и на капустных листьях, и покрыли собой холодец, трагически стекали по поверхности банки с вареньем, с укоризной поглядывая на него, и все-все вокруг зияло их красным цветом. С тех самых пор всю еду в доме стали хранить только в красивой посуде, не пренебрегая эстетическим чувством, и тем самым окультуриваясь.
