7.
Лещак знал, что Андрей – человек обязательный и ответственный, а потому не опоздает и привезет своего маленького дружка точно к двум часам, как и договорились. И все-таки, еще и часу дня не пробило, а худруку уже стало мерещиться, что мальчишки опаздывают. Он велел приготовить обед с пирожными на десерт и вызвал звукооператора Сашу, чтобы проверить и настроить всю аппаратуру в студии к приезду гостей. Саша, сам бывший участник хора, переставший петь лишь три года назад, знал всех мальчишек и со многими дружил, поэтому именно его худрук и решил расспросить про Сережу. Сидя за пультом, долговязый и худенький восемнадцатилетний звукооператор, сам еще, по сути, подросток с юношескими прыщиками на подбородке, удивленно приподнял свои белесые брови:
– Сережа Стежар? Так вы его ждете, Дмитрий Александрович?
– А что? – как-то насторожился Лещак.
– Нет, правда, его?! – вдруг просиял Саша.
– Ну да, а что такое? – ничего не понял худрук.
– Ой, Дмитрий Александрович! – Саша аж подпрыгнул на своем стуле. – Вы не представляете, как я рад!
– А чего это вдруг? – Лещак улыбнулся, чтобы скрыть смущение.
– Да это же… это же… – Саша махнул рукой, так и не найдя нужного слова, а потом вдруг выпалил: – Ангел! Дмитрий Александрович, это ангел! Господи, как он поёт! Вы себе не представляете! Ну, наконец-то и его час настал! Его ведь в статистах держат из-за заикания, а ему надо мир покорять!
– Вот даже как? – худрук несколько растерялся. – Это что же, вы с Андреем уже давно знаете все про Сережу и помалкиваете?
– Да как помалкиваем?.. – сконфузился Саша.
– А так, помалкиваете, да и всё! Ну, ты-то ладно, Саша, твое дело, вроде бы, сторона. Но Андрей-то, Андрей! Они ведь с Сережей друзья, оказывается, а он до вчерашнего дня молчал, как партизан!
– Не ругайте Андрея, Дмитрий Александрович, – грустно вступился Саша. – Он ведь не так себе молчал. Он срока нужного ждал.
– Какого еще срока?
– Своего срока, певческого. А тем временем Сережу готовил.
– К чему?
– Как к чему? Сами ведь понимаете… Зато теперь Сережа все песни Андрея знает и, случись что, может просто выйти на сцену и продолжить то, что Андрей не допоёт.
У Лещака как-то нехорошо шевельнулось на сердце.
– Ладно, – сказал он, немного помолчав. – Не будем о сроках. Сейчас Сережа с Андреем приедут. Ты тут наладь все, пока мы пообедаем… И фонограммы подбери получше… Ты ведь, наверное, знаешь, что он петь любит… Послушаем твоего ангела вживую и, если что…
– Я все сделаю, не волнуйтесь, Дмитрий Александрович! – пообещал Саша.
Из студии Лещак вышел в гостиную.
Там, развалившись в кресле, сидел, уткнувшись в свой смартфон, дядя Леша.
– А ты чего тут? – удивился Лещак. – Я же тебя за пацанами послал!
– Да привез я пацанов, привез, – ответил шофер, как всегда немного растягивая слова. – Только тот, который маленький, чего-то заходить не хочет. Боится, что ли… Андрей там с ним возится. Это, конечно, не мое дело, но…
– Где они? – вскричал Лещак.
– Да там, в холле.
Лещак, больше ничего не сказав, кинулся прочь из гостиной.
В просторном холле на мягком пуфике у окна сидел Андрей и держал за локти крошечного худенького мальчугана в светлом костюмчике в едва заметную полоску. У малыша были ослепительно черные волосы, круглое смуглое личико, темные брови и огромные карие глазищи, мокрые после недавнего плача. Андрей что-то тихо и ласково говорил, а малыш слушал, шмыгал носом и неуверенно кивал.
Увидев Лещака, Андрей поднялся и, положив руки на плечи своего маленького дружка, произнес немного растерянно:
– Дмитрий Александрович… вот, это Сережа. Я его привез.
Малыш, подняв голову, взглянул на худрука, смахнул рукой со щеки слезинку, и буквально выдавил из себя, мучительно краснея от напряжения и смущения:
– Зы… зы… зы-драсте…
