Тот святочный вечер выдался холодным. Мороз спирал дыхание. Потрескивали деревья и жались к подъездам бездомные собаки. Город казался застывшим, и казался бы умершим если бы ни редкие огни в окнах. Ну и стужа! Борис Серкин возвращался из книжного издательства, где ему только что вернули рукопись сборника рассказов «Чай с уважением». - Нам не подходит направленность вашего творчества. – объяснил редактор «Спутника», - Классическая тематика, не очень острые сюжеты. Надо бы что-то порасслабленнее, повольнее потривиальнее… «Как серпом по животу»,- подумал Борис. Возвращаться домой не хотелось. Да и никуда идти не хотелось. Тем более в такой мороз. «Читал ли рассказы лично редактор «Спутника»? – усомнился Борис Серкин. - Ну, и Бог с ним! – Многим начинающим писателям отказывают в выпуске книг. Предстоит и мне пройти «Круги ада» литературного творчества. Не беда, переживём!». Беда в святочный вечер была в другом: Борису действительно никуда не хотелось идти. «А вот Люся всегда читает мои рассказы, - вспомнилась кладовщица из печатного цеха. Люся действительно не только интересуется литературным творчеством печатника Бориса Серкина, но и собирает газеты с его сочинениями, радуется каждой новой публикации. - Боря, а почему ты свой сборник рассказов хочешь назвать «Чай с уважением»? - Как-нибудь, Люсь, в другой раз объясню. «Может, к Людмиле нагрянуть, - подумал Серкин. – Святки же!». В душе Бориса вспыхнуло нетерпение. Оно подогрело его в лютую стужу и погнало в продуктовый магазин, в скрипучий заиндевелый автобус, в остуженную маршрутку… А Людмила Есина в это время возвращалась с работы домой. «Не опуститься бы до уныния»,- думала о своём плохом настроении она. Людмила знала, сегодня дома будет всё то же, что и вчера – одиночество, тоска и скука. Но вдруг отверстия почтового ящика в подъезде озарились белым сиянием. «Неужели письмо?». Нет. Очередная листовка рекламы. Прямо с порога в прихожий зазвонил телефон. - Любашу, пожалуйста, можно? – спросил приятный мужской голос. Ах, как жаль, что она не Любаша! Музыкальным зуммером обозначился мобильник в сумке. И снова мимо, опять кто-то ошибся. Готовить ужин не хотелось… Да и есть не хотелось. Отвратительное, настроение. Подавленность бездной свободного времени и томление бездельем. Людмила попыталась заняться чтением. Несколько книг перебрала – ничего не вышло. Глаза скользили по строчкам, как по однообразным унылым бороздам осенней зяби – не на чем взгляд остановить. Телевизор она и вовсе давно не включала. Надоели одни и те же лица на экране. Вспомнился пакет с начатым вязанием шарфика. «Девушка за рукоделием», - какая сентиментальность!». Людмила отвергла и эту затею и подошла к окну. Вечер зажигал огни. Людмила задержалась у откинутой тюлевой занавески. На тёмно-синем фоне сумерек чётко высвечивалась её девичья фигура в цветастом халате. Жаль, что она не видела всей полноты картины: «Девушка у святочного окна». Этот вид смотрелся бы умильнее «Девушки за рукоделием». Но обиднее того, - Людмила не видела, как она красива и изящна на фоне тёмно-синего окна зимнего вечера. Пропала бы хандра. В прихожей раздался звонок. «Наверно ещё кто-то ошибся цифрами?» - Людмила посмотрела в глазок. За лестничными перилами замер в ожидании Борис. На нём были вывернуты наизнанку дублёнка и шапка-ушанка. «Ряженый!» - вспомнила про святки Людмила и обрадовалась «Коляде». - Заходи, Боря! Серкин с хода выдумал экспромт: Покажи-ка, молодица, Как сумела потрудица. Много ль ниток напряла, Много ль холста наткала? - Какие нитки, Боря? Ты из которого века свалился? Снимай свой маскарад, и живо на кухню: чаем греться. Серкин выложил на тумбочку большую упаковку чая «Greenfild», коробку конфет и сверху - картонную папку с крупной надписью фломастером: «Чай с уважением». - Это и есть твоя будущая книга, Боря? - Нет, Люда. Её только что отвергло книжное издательство «Спутник». Но чай мы с тобой всё равно будем пить с уважением… - Но, что значит «с уважением»? Объясни наконец, Боря. Я знаю, чай пьют «вприкуску», «внакладку», даже - «вприглядку». А «с уважением», что значит? - Всё очень просто, Люда. Мы пьём чай. Мы уважаем друг друга. Нам есть о чём поговорить. И чтобы продлить радость общения, наливаем чай по чуть-чуть, чтобы потом ещё и ещё пополнять его, ещё и ещё общаться. Вот и получается: пьём чай с уважением. У меня рассказ такой есть. - Очень интересно: чай с уважением! - А чая для этого предостаточно, - воскликнул Борис, вскрывая коробку «Greenfilda». Борис и Людмила громко расхохотались. Смех, кажется. и не смолкал в тот вечер в квартире Людмилы. Настроение хозяйки резко преобразилось. А когда Люся подошла к окну, чтобы задёрнуть шторку, Борис увидел её на фоне тёмно-синей ночи - Люда, ты – прелесть! Девушка не ответила. Она словно онемела от чарующей святочной ночи, от удивления и наслаждения простыми до этого вечера вещами. Обычный тёмный фон ночных окон с «подрисовкой» мороза казался таинственно-сказочным, обычное общение с товарищем по работе казалось невероятно дорогим и милым. А чай «Greenfild» - чудодейственным напитком. Вот уж никогда не думала она, что в самые короткие дни года – самые холодные и скучные - могут быть такие весёлые романтические праздники – святки. А начинающий писатель Борис Серкин размышлял за чаем: когда никуда не хочется идти или хуже того, когда совсем некуда идти надо создавать семью. Будет куда возвращаться отовсюду и будет с кем с наслаждением пить по-домашнему «Чай с уважением».
