Когда берешь билет туда, а вместо обратного - тоже ...туда!
Начальник отдела сидел за рабочим столом и что-то сосредоточенно записывал в потертом блокноте. До доклада оставались считанные минуты, а не все еще было готово.
Как всегда, некстати раздался телефонный звонок.
- 697-47-47? Ответьте Мариуполю! – грозно потребовала телефонистка.
Начальник поднял межгород.
- Борис Семенович! Борис Семенович! – кричал в трубку его подчиненный Саша Бобкин, отправленный три дня назад в командировку, в Ростов-на-Дону.
– Я с Ростова звоню. Мне тут надо задержаться на пару дней, работы много. Сейчас вот только что закончили большое совещание и теперь по цехам пойдем. Никак не успеваю вовремя вернуться, Борис Семенович! Разрешите задержаться на пару деньков!
- Задерживайся! – коротко ответил начальник и бросил трубку.
Он был добрым человеком и чутким руководителем, к тому же, знал что у Бобкина в Мариуполе мать и брат, а от Ростова до Мариуполя не больше сотни километров.
«Мог бы и неделю запросить!» – удивился скромности подчиненного Борис Семенович.
Опять зазвонил межгород.
- Точно неделю запросит, паразит! – разозлился начальник. Но, это телефонистка сообщила, что разговор с Мариуполем длился полминуты.
Бобкин аккуратно положил трубку и кивнул старшему брату. Наливай мол, теперь можно!
Сидели они у старшего дома и пили беспрерывно уже второй день. Пили самогонку из огромной десятилитровой бутыли. Куда-то подевалась мать, дружков жены растаскали по домам. А братья все пили и вели степенные разговоры.
О Москве, о местном житье - бытье. Брат у Бобкина был разведенный, да к тому же милиционер, в Москву наезжал редко, тем для разговоров накопилось немало, а бутыль все не кончалась, проклятая.
- Может, хватит, сынки! – взмолилась появившаяся в дверях мать. – Ведь вторые сутки уже.
- Мать! Ма-а-ть! – обернулся брат. – Не каждый день с мелким видимся. Сейчас по крайней и чайку! Иди, мать! Иди, ложись! Устала же! Мы скоро.
Перелили самогонку в заварной чайник, чтобы мать не волновать и продолжили посиделки. Уважали мать-то! Вечерело. Опять зашла мать, потихоньку забрала бутыль и принесла пряничков к чаю.
А русские – не немцы, какие - нибудь, могут и сладеньким закусить!
- Баб надо! – поднял голову к потолку брат. – Есть тут одни! Двое как раз! В смысле – две! Сейчас звякну! И чтобы закусь нормальную принесли.
- Леха! – гаркнул он в висевшую сзади на спинке стула рацию. – Позвони Нинке, пусть ко мне идет, и Светку возьмет, и пожрать чего! Братан ко мне приехал. Понял!
- Да понял! – ответил дежурный. – Про братана твоего, уже весь город знает!
Вскоре примчались две потертые дамочки с длинным продолговатым свертком, с виду похожим на батон колбасы. Но при более тщательном досмотре оказалось, что сверток состоял из двух бутылок водки, прислоненных друг к дружке донышками и завернутых в газету.
Брат долго матерился, но магазины уже закрылись, а к матери лезть за закуской было неудобно. Пришлось закусывать сладеньким, опять.
Не привыкший к столь обильным возлияниям, Бобкин добрел до дивана, рухнул на него и тут же уснул. Разбудила его одна из девиц, желающая танцевать, другая сидела у брата на коленках и что-то щебетала без умолку
Как только танцующие слиплись в медленном танце, музыка сразу закончилась. Бобкин пошел переставить кассету, но ее на подоконнике не оказалось, также как и самого магнитофона. Только одиноко торчащий из розетки сетевой провод свидетельствовал о наличии чуть ранее на подоконнике музыкального устройства.
- Украли! – заорал как на пожаре Саня. – Братан! Магнитофон украли!
- Да, ладно! – усомнился брат-милиционер. – Небось, сам свалил! Поищи там, в смородине!
Саня нырнул в окошко и обшарил все вокруг.
- Нет тут ничего! Говорю, сперли! – заорал опять он. – Да вон он бежит! По улице!
- За мной! – прорычал старший. – Леха! – крикнул он в рацию. – Перекрой Мартыновку. Что - что!? Кража! У меня! У кого!? У МЕНЯ! Понял?
Братья с девицами кинулись в погоню, по дороге к ним присоединилось пару крепких соседей, хорошо помнивших про недопитую бутыль.
Через несколько минут преступник был схвачен. После нескольких изощренных ментовских ударов он выронил магнитофон и упал на землю, загородив лицо руками, и прикрыв живот коленями.
После непродолжительного следствия выяснилось, что это их брат тоже, только троюродный.
- Во-о-олки позорные! – рыдал тот от обиды, нанесенной кровными родственниками. – На время брал! Послушал бы, да вернул!
«Волки» дышали конкретно, но больше не били. С воем подскочила тачка с ментами. Леха сначала пнул пару раз лежащего сапогом по почкам и только потом спросил:
- Этот что - ли?
- Тот, да не этот! – с досадой плюнул старшенький. – Отбой пока! Свой он оказался! Типа, родственничек!
Всей толпой вернулись к месту преступления. Магнитофон при включении заорал так, будто его и не воровали.
Мать была уже здесь, уже все знала, потому и развернула вновь закуски и бутыль принесла назад.
- Вы с ним не очень, сынки! – слезливо просила она. – Какой - никакой, а все ж родственник! Что люди-то скажут!
Все последующее Бобкин помнил сумбурно и отрывочно, какими-то вспышками и проблесками.
Очнулся он от воя милицейских сирен, это ментовская братия провожала его в Ростов, на вокзал. В машине пахло копчеными курами, резко отдавало чесноком сало, рядом перекатывались два огромных арбуза, а из сумки торчало горлышко какой-то немалой бутыли.
«Слава Богу!» - перекрестился Бобкин. Отвык он в столице от столь бурного времяпровождения.
«И откуда у них здоровье! Столько пить-то!» - успел подумать он и обе машины с визгом затормозили у здания вокзала.
До отхода поезда оставалось минут пять, не более. Чуть не опоздали. И вправду, пока проснулись, пока завтракали, плавно перешли в обед. Да и сотня километров – путь неблизкий, одних ж/д переездов три штуки.
Но успели как раз к отходу. Шустро добежали до вагона. Бобкин предъявил проводнику документы и билет в купейный вагон, нижнее место.
Саня-то обратный билет брал в Москве. Лето на дворе. С билетами беда. Вот он и позаботился заранее.
Проводник внимательно посмотрел билет, потом странно взглянул на фото в паспорте и перевел строгий взгляд на Бобкина.
«Не узнает! – подумал Саня. – Конечно, рожа у меня, какая! После всего-то!»
- Гражданин! – торжественно произнес проводник. – Ваш билет недействителен!
- Как недействителен, папаша! Я его в самой Москве брал!
- Были бы Вы сейчас в Москве, тогда бы Ваш билет был бы действительным! А здесь нет! Отойдите! Не мешайте посадке!
Саня ничего не понял. Менты напряглись и поправили кобуры на поясах. Саня еще раз прочитал билет: купе, вагон, место номер девять, Бобкин, паспортные данные. Все в порядке.
- В чем дело, товарищ! – сбил фуражку на загривок старшенький. – Человек с командировки едет. Документы везет ответственные, важные. Мы сопровождаем, чтоб не пропало чего! Билет имеется, паспорт тоже, число совпадает! В чем дело, я спр-р-рашиваю!
- А дело в том! – мягко улыбнулся проводник. – Билет есть, паспорт в порядке и число сегодняшнее! Только билетик, извините, не из Ростова в Москву, а наоборот, из Москвы в Ростов! Причем, действительно, на сегодняшнее число!
Все прямо остолбенели. Саня глянул в билет. И правда, обратный билет был на сегодня, но из МОСКВЫ ... в Ростов-на-Дону.
Получив тогда командировочные, Бобкин сразу хряпнул стакан на радостях и помчался в кассу. И билеты спьяну взял: туда - на 20 июля в Ростов, а обратный – на 29 июля, и тоже ... в Ростов. Туда и туда. Перепутал, малость! А кассирше, по фигу! Дала, чего попросили!
Тут даже менты растерялись. Такого в их практике еще не было!
Воспользовавшись замешательством, проводник торопливо захлопнул двери, и вагон медленно тронулся в сторону родной, но такой теперь далекой столицы.
Через два часа в Москве, в кабинете начальника отдела раздался междугородний звонок.
- Борис Семенович! Это я, Бобкин! – устало произнес Саня и все честно рассказал про эту невероятную историю с билетами. А потом, переведя дух, попросил еще хоть денек.
- Свинья ты, Бобкин! – спокойно отреагировал начальник. – Свинья и есть! Тебе идешь навстречу, а ты!? Уж сказал бы, что мать больна или еще чего! За кого ты меня принимаешь!? За идиота полного!? Что бы завтра был! Получишь сразу за все, вместе!
- Наливай, старшенький! – положил трубку Саня. – Теперь уже точно! Можно!
