Утром Бидлер решила ничего не выдумывать, хотелось сказать правду – она собирается проведать в госпитале раненого лётчика, который обнаружил повреждённый танкер «Огайо» с так необходимым для Мальты топливом. Рассказать, что Уилсон спас не только оборону острова, но и её саму от разнузданных подвыпивших матросов. Предвкушая наслаждение от чашечки свежесваренного кофе, Бидлер верила, что у неё всё получится. Она не сомневалась, что старший офицер отпустит её на пару часов навестить Уилсона. Навестить того, кто в неравной схватке отстоял честь незнакомой девушки, а и на следующий день, рискуя жизнью, выполнил воинский долг.
Бидлер вошла в операционный зал командного центра, заняла рабочее место у оперативной стенд-карты и оценила обстановку. За время её отсутствия серьёзных столкновений с противником не было, и, судя по ситуации, не планировалось. Уцелевшие корабли разгромленного конвоя, в том числе и танкер «Огайо», благодаря прикрытию с воздуха, уже стояли в Гранд-Харбор, ожидали разгрузки и ремонта. Это радовало, так как давало шанс, что её отпустят проведать Уилсона. Бидлер выбрала удобный момент и подошла к координатору командного центра – лейтенант-коммандеру Роберту Кэмпсу, кто возглавлял его работу в оперативном штабе обороны Мальты:
– Сэр, разрешите обратиться?
– Разрешаю, что у вас, мисс Бидлер? – холодно ответил Кэмпс.
Несмотря на то, что старшему офицеру шёл уже сорок третий год, выглядел он моложе. Рассказывали, что в прошлом ему довелось прослужить в различных местах Британской империи, большей счастью в заморских колониях. Ходили слухи, что, в 1930-х годах из-за больной жены опытный штабист добился перевода на Мальте, но в 38-м, после смерти супруги, он внезапно подал в отставку. По рассказам сослуживцев до начала этой войны Кэмпс не собирался вновь надевать военную форму. Однако после третьего сентября 39-го года его, как опытного офицера, мобилизовали и в июне 40-го года, после первой бомбардировки Валлетты, он вернулся к службе на Мальту. С коллегами и подчинёнными Кэмпс всегда был по-английски предельно учтив и вежлив, но в тоже время твёрд и настойчив в своих распоряжениях, чем успел заслужить уважение коллектива всего командного центра. Бидлер не сомневалась, что он поймёт её чувства и отпустит навестить Уилсона, но начала издалека:
– Помните, как вчера нашёлся повреждённый танкер «Огайо»?
– Конечно, я же был в зале во время связи с лётчиком под позывным «Браво семь» и слышал всё так же хорошо, как и вы. Почему вы спрашиваете?
– Я знаю этого пилота, его зовут Мэтью Уилсон. Позавчера, когда я возвращалась домой и на тихой улочке столкнулась с пьяными матросами, Уилсон неожиданно появился рядом. Он вступил в неравный бой с разнузданными моряками и спас мою честь. Это он вчера нашёл в море «Огайо». Получается, я дважды должница этого смелого человека, – Бидлер на секунду замолчала.
Она перевела дух и хотела продолжить, но Кэмпс её перебил:
– Не только вы, весь наш остров в долгу перед этим лётчиком. Если бы не он, сомневаюсь, что «Огайо» дошёл бы до Гранд-Харбор. Танкер потопили бы либо с воздуха, либо из-под воды. Я тоже преклоняюсь перед его мужеством. Чего же вы, мисс Бидлер, хотите?
– Во время разведвылета Уилсон был ранен, но он смог вернуться, посадить самолёт и доставить свои данные. Сейчас Уилсон в Святом госпитале. Разрешите на пару часов покинуть службу и навестить его, – робко попросила Бидлер.
– Не знал, что он ранен, – удивился Кэмпс и на секунду задумался, – вчера мы встречались в наших туннелях. Он приходил доложить о результатах своего вылета – такова специфика работы лётчиков-разведчиков. Нет, мисс, я не разрешаю, я приказываю это сделать! На сегодня вы свободны: навестите Уилсона и от имени наших служащих пожелайте скорейшего выздоровления.
Сердце Бидлер ликовало! Радуясь, что не ошиблась в старшем офицере, она быстро собралась, направилась к выходу и почти переступила порог зала, как её остановил окрик Кэмпса. Бидлер замерла в дверях в ожидании. Она боялась, что, возможно, в текущей боевой обстановке случилось что-то непредвиденное и сейчас её вернут на рабочее место…Кэмпс подошёл ближе и протянул небольшой свёрток газетной бумаги:
– Мисс, передайте это лётчику лично от меня.
– Что здесь? – удивилась она.
– Бутылка сухого красного вина и немного сыра. Думаю, это не повредит его здоровью, тем более, сейчас.
– Благодарю вас, Роберт, – смутилась Бидлер и, отметила, что впервые назвала старшего офицера по имени.
Радуясь успеху, Бидлер вышла из туннелей штаба обороны и направилась в сторону форта Сант-Эльмо, где располагался Сакра Инфермерия – Святой Госпиталь Валлетты. В городе он был один. Рыцари-госпитальеры построили его ещё в XVI-м веке, и каждый житель знал к нему дорогу. Во время войны под присмотром врачей-иоаннитов в нём лежали раненые защитники острова. Святой Госпиталь Валлетты подходил для этих целей идеально. В помещении с шестью огромными залами с мраморными полами находилась самая длинная в мире палата протяжённостью в 155 метров.
Пройдя мимо батареи зенитных орудий к вытянутому в длину двухэтажному зданию из жёлто-бежевого известняка, над входом в которое красовались высеченные мальтийский крест и девиз госпитальеров "Pro Fide, Pro Utilitate Hominum"*, Бидлер остановилась и призадумалась. Глядя на невысокое строение госпиталя, ей вспомнилось, как после гибели родителей, она пыталась устроиться сюда на службу. Однако при первой же перевязке тяжелораненого она едва не потеряла сознание, и стало ясно, что такое дело лучше доверить тем, кто не боится вида крови. В те страшные дни Бидлер отказалась от работы в больничных залах и вскоре нашла своё место в рядах женской вспомогательной службы в командном центре.
Войдя в госпиталь, Бидлер подошла к сестре милосердия, которая сидела недалеко от входа за небольшим столиком и вела в учётном журнале запись о поступающих пациентах.
– Добрый день. Я из вспомогательной службы командного центра оперативного штаба обороны. Вчера к вам доставили Мэтью Уилсона, лётчика-истребителя. Я хотела бы его проведать.
– Добрый день, мисс, придётся подождать, – ответила медсестра. – Вчера поступило очень много раненых. Так много, что такого числа, которое мы приняли за сутки, ещё не было. В основном, это пилоты палубной авиации и моряки. Обождите несколько минут, я просмотрю наши записи...
– Конечно, я понимаю. Он не из морской авиации, его эскадрилья базируется возле Валлетты рядом с посёлком Лука. К вам его привезли после семи вечера.
– Хорошо, – обрадовалась сестра, – так мы его быстро отыщем.
Просмотрев пару страниц, она ткнула пальцем в одну из записей.
– Нашла, вот он. Диагноз при поступлении: повреждения левого плеча и руки – лёгкие сквозные ранения мягких тканей, задет левый бок. Пули прошли навылет, но диагностирована большая кровопотеря. Сделано переливание крови, на текущий момент состояние здоровья удовлетворительное, – прочитала медсестра и с интересом взглянула на Бидлер. – Вы его родственница?
– Нет, – Бидлер задумалась, – пока ещё только невеста.
Она назвалась суженной Уилсона в надежде, что так её быстрее пропустят и не ошиблась. Сестра милосердия с сочувствием вздохнула, закрыла журнал учёта и встала из-за стола:
– Пройдёмте, я провожу вас.
Девушки прошли по мраморным полам длинных залов, в которых стояли кровати с тяжелоранеными. Глядя на их страдания, Бидлер ещё раз убедилась, что не смогла бы здесь работать и, поступив на службу в штаб обороны, сделала правильный выбор. Медсестра подвела её к выходу во внутренний двор:
– Пациенты с лёгкими ранениями размещены у нас на террасе, там легче переносить летнюю жару. Ваш жених лежит на месте под номером 16D.
– Спасибо за помощь, - Бидлер поблагодарила сестру и вышла на улицу.
Взору предстал настил из толстых досок, стоящий на невысоких опорах у стены здания. На нём под навесом, спасающим от дневного зноя, стояли выстроенные в один ряд кровати. Каждая была отделена от остальных белыми занавесками, что давало раненым ощущение уединения и покоя. При желании пообщаться каждый мог легко сдвинуть их в сторону и беседовать с товарищами по несчастью, которые лежали на соседних койках. По номеру, указанному сестрой милосердия, Бидлер без труда нашла нужное место. Стоя у белоснежной шторы, она прислушалась, но, кроме разговоров невдалеке, ничего не услышала. Сердце бешено заколотилось. «Смелее!» - сказала себе Бидлер, и отодвинула занавеску в сторону. На больничной койке расположился Уилсон. Одетый в больничную пижаму, он мирно дремал.
Какое-то время она молча смотрела на спящего Уилсона. «Не стоить его будить, хороший сон для него сейчас очень важен. Будет лучше, если я просто оставлю вино и сыр в тумбочке, напишу записку и вернусь на службу...» – решила Бидлер и тихонько прошла внутрь. Она положила пакет с гостинцами в выдвижной ящичек тумбочки и осторожно, стараясь не разбудить раненого, присела на краешек кровати. Написав на листке бумаги слова благодарности и пожелания скорейшего выздоровления от командного центра, Бидлер упомянула о подарке в тумбочке и задумалась. Хотелось добавить что-то лично от себя, но что именно, она ещё не решила.
– Какой чудесный сон! – внезапно раздалось за спиной.
* "Pro Fide, Pro Utilitate Hominum" (латынь) – "За веру, на пользу людям" — один из девизов ордена иоаннитов.
Одно замечание: фраза "впервые назвала старшего по званию по имени" - два раза "по" сбивает с толку.