- 1 - …звон… (в ушах?)... и невероятная лёгкость в невесомом (теле?) … …ослепительный свет… и – полное блаженство (духа?) …и, внезапно, как порывом сильнейшего ветра, засасывает в чёрную воронку, в которой боль, страх, скрежет, крики…
Наверное, прошла целая вечность, прежде чем Алекс открыл глаза. Сначала перед глазами была молочная пелена, которая стала постепенно рассеиваться и, наконец, появилось расплывчатое изображение… на белом потолке казённый светильник молочного стекла… рядом с кроватью на стуле под пледом дремлющая женщина с усталым лицом…
Алекс внимательно разглядывал женщину. По всему, он впервые видел её. Внезапно, как будто почувствовав его взгляд, ресницы у женщины дрогнули, и она открыла глаза. Изумлённый взгляд её, вдруг, искривила слезливая гримаса. Улыбаясь сквозь слёзы, женщина быстро встала со стула и, роняя плед на пол, наклонилась над Алексом. - Слава Богу! – испуганно прошептала над ним, - как ты себя чувствуешь, милый? – спросила дрожащим голосом. Алекс молча и растерянно смотрел на женщину. Наконец, с усилием разомкнув губы, натужно просипел: - Кто вы? - Как кто?! – изумилась женщина, - ты не узнаёшь меня? - Нет… - всё так же тихо произнёс Алекс, - я не знаю вас… Женщина заплакала навзрыд и, прикрывая ладошкой дрожащие губы, отвернулась, затем быстро вышла из палаты реанимации. Вернулась она с медсестрой и врачом, который сразу же принялся смотреть зрачки Алекса, одновременно разговаривая с женщиной и с медсестрой, уточнял, давно ли пациент пришёл в себя. Дальше были какие-то замеры на приборах, кардиограмма и уколы.
Когда суета в палате немного улеглась, Алекс вновь остался в палате наедине с женщиной. Она грустно и виновато смотрела на Алекса, время от времени поправляя ему подушку. - Кто вы? – произнёс тихо и с усилием. - Тебе нельзя разговаривать! – тихо ответила женщина, - Потом... у нас ещё будет возможность поговорить… Отдыхай! Женщина опять присела на стул рядом с кроватью и опустила голову. В её напряжённой позе было такое отчаянье и тревога, но спрашивать о чём либо, у Алекса не было сил. Усталость навалилась на него снежным облаком, веки отяжелели и, уже проваливаясь в тяжёлый сон, промелькнула мысль: - Дурацкий сон. Это просто дурацкий сон…
- 2 – Проснулся Алекс оттого, что молоденькая медсестра пыталась поставить ему градусник. Виновато ойкнув, девушка отдёрнула руку с градусником, и пролепетала: - Доктор сказал, чтобы я записывала ваши показатели температуры… - Понимаю, - тихо согласился Алекс, - надо, так надо… В палате, всё так же, находилась незнакомая женщина, которая, казалось, наблюдала за каждым его движением. Их разговор по-прежнему оставался незаконченным, и это как-то начинало не нравиться Алексу. Правда, сил у него было всё ещё немного и, время от времени, проваливаясь в забытьё, Алекс, пытался вспомнить хоть что-нибудь и не мог. В какой-то момент, придя в себя, он увидел в палате незнакомого мужчину, который, стоя у окна, о чём-то очень тихо разговаривал с женщиной. Увидев, что Алекс наблюдает за ними, мужчина стремительно подошёл к постели и, как-то неестественно громко и радостно сказал: - Привет, дружище! Поправляешься? Это хорошо! Ну, бывай! … - и, махнув ладонью, удалился. Эта встреча, и такая неискренняя радость, вызвала у Алекса недоумение и какое-то неясное раздражение. Кем являлся этот незнакомец, так же, оставалось неясным, а врач категорически запрещал Алексу разговаривать и настаивал экономить силы для скорейшего выздоровления.
Всё происходящее казалось Алексу каким-то бредовым сном, в котором, как во всяком сне, отсутствовала логика. Его окружали незнакомые люди, которые отказывались что-либо объяснять и лишь говорили о том, что ему нужно поправляться. Чувствуя себя спящей гусеницей в плотном коконе из липкой паутины, Алексу трудно было адекватно воспринимать происходящее и, не пытаясь более размотать клубок неясных своих мыслей, он много спал, просыпаясь лишь за тем, чтобы принять лекарства, уколы и еду. Кормила из ложечки его всё та же незнакомая женщина, которая, казалось, была при нём неотступно, сутками напролёт. Иногда, просыпаясь, Алекс видел женщину дремлющей на стуле рядом с кроватью. От его пристального взгляда женщина вздрагивала, подходила к нему и тихо спрашивала: - Что ты хочешь? Позвать врача? Она проявляла о нём недюжинную заботу, но почему-то не чувствовал Алекс от неё тепла, как от близкого человека, которому приходилось доверять самые интимные свои желания: женщина спокойно подавала ему судно и утку, обтирала тело влажными салфетками и кормила, как маленького ребёнка.
Такое с ним мог делать лишь самый близкий человек, например, жена. Но женщина была не только незнакомой Алексу, но и вынужденное ей покорство в беспомощном состоянии, было ему крайне неприятным. Хочешь, не хочешь, но и с этим неудобством Алексу приходилось смириться, уповая на то, что затворничество не может быть бесконечным и, рано или поздно, его выпишут из больницы.
- 3 – Выйдя из стен больницы, Артур нервно закурил и достал из кармана пиджака мобильный телефон. Разговор был коротким, но вполне содержательным, чтобы заинтересовать, например, органы прокуратуры: - Ну, и что ты мне скажешь, *чудила? Кто сказал, что работает чисто? Это ты называешь «чистяк»? Короче, ты не выполнил свою работу и потому, я тебе за неё не заплачу. Рисковал говоришь? Это твои проблемы. Я рискую куда больше твоего, и именно теперь, когда ты не выполнил обещанное. Клиент жив, и твоё счастье, что жив лишь частично… У него амнезия. Да. Полная. По крайней мере, так сказал врач. Что делать? Теперь только ждать. Прикину варианты, позвоню сам.
Сидя за рулём своего бентли, Артур в задумчивости поставил любимый диск с сороковой симфонией Моцарта и откинулся на спинку сиденья. Нынешняя ситуация нервировала. Казалось бы, всё было продумано, но люди, на которых он так рассчитывал, разрушили всю идиллию планов. Теперь, когда Алекс остался жив, ситуация только усугубилась. Если бы можно было рассчитывать на то, что память к Алексу никогда не вернётся, но рисковать не стоило. Единственное обстоятельство радовало: бОльшая часть ценных бумаг (в оригинале), принадлежащая их фирме, уже хранилась в его личном сейфе. Елена, официальная жена Алекса, мало интересовала его, как женщина, скорее интересовала часть акций, принадлежащая ей. Чтобы заполучить эту недостающую часть, Артур согласен был ещё какое-то время изображать безумно влюблённого, но эта роль явно тяготила его, так как Елена постоянно требовала подтверждения этих чувств. - Глупая баба… - произнёс раздражённо вслух.
Елена была лишь одной из его многочисленных «пассий», в отличие от которых, являлась совладелицей их бизнеса. - Угораздило же! – мысленно ругнулся Артур, - Кто бы мог подумать, что Алекс окажется столь «правильным мужиком» и оформит документы на свою жену в долевой собственности. Хотя… справедливости ради сказать, Артур вложил в дело даже менее трети капитала, но на правах друга Алекса, этот факт благополучно забыли и вели бизнес на равных.
Очень скоро Артур понял, что не готов делить прибыль. Алекс, по меркам Артура, был непростительно расточителен, и огромные средства выделял на содержание детского дома, из которого получил «путёвку в жизнь». Эта благотворительность не устраивала Артура, который предпочитал больше тратить на игру в казино, нежели на каких-то там «безродных недоносков».
Эта тема и стала основной причиной их разногласий. Постепенно нарастало раздражение Артура, который уже люто ненавидел партнёра по бизнесу и своего друга, за то, что он вёл слишком правильную линию жизни. Кто б спорил, Алекс умело вёл бизнес, и их доход, по подсчётам Артура, уже давно мог быть на уровне мировых «воротил», но Алекс как будто не слышал его, и говорил лишь о том, что обязательно нужно делиться с другими.
- 4 – - Нельзя быть таким добреньким, - доказывал Артур, - потому, что ты не можешь осчастливить весь мир! Я ещё понимаю, что ты потратил бы эти деньги на недвижимость заграницей или купил бы акции газпрома… - Разве ты мало имеешь? – возразил Алекс, - У тебя лучший автомобиль по нынешним меркам, шикарная квартира в центре Москвы, ты греешь пузо на лучших заграничных курортах. Тебе мало? Хотя, о чём это я? Говорят: «сытый голодного не разумеет», а ты просто не способен понять, насколько важно для меня помочь этим детям. Потому, что мне довелось вкусить все «прелести» детдомовского детства, и я знаю, насколько горько осознавать свою ненужность…
- Ну так отдай ВСЁ! – кипятился Артур, - Что? Слабо? Отдай! Фигли тогда мелочиться?! - Не утрируй, Артур, - спокойно возразил Алекс, - я – курица, которая несёт золотые яйца. Моя единоразовая помощь, пусть даже такая значительная, быстро обесценится, таковы нынешние реалии. Деньги нужны постоянно, и я делаю это ежемесячно лишь потому, что всё должно быть рационально, даже безвозмездная помощь. - Эхх, Алекс! Святая простота… - махнул рукой Артур, скоро твои подопечные будут ездить на автомобилях круче моего, а ты по-прежнему будешь утирать им нос?! Это же смешно!
- Ну, до этого ещё далеко, - усмехнулся Алекс, - но я буду только рад, если в России станет меньше детских домов, а те, которые существуют, перейдут на качественно более высокий социальный и финансовый уровень. - О, да! Только не за мой счёт! - стал в оскорблённую позу Артур, - Мне ещё самому хочется почувствовать себя белым человеком!
- Ну да, белым… - неожиданно согласился Алекс, - Только с чёрной душой твоя белизна вряд ли будет безупречной. - Ну, куда уж нам до
Готовая основа для сценария сериала с элементами мистики, детектива и мелодрамы.
Некая эклектичность присутствунт, но в меру.
Кстати, многие считают это слово ругательным, а зря.
В принципе, вся наша жизнь - это сплошная эклектика.
Прочитал с интересом, Тома. А начало просто блестящее - интригующее и многообещающее!
СПАСИБО, Олежек! Это и задумано, как сценарий, с последующей доработкой на диалоги, эмоции и прочие "киношные" штуки, которые добавят остроты и переживаний. Буду рада, если кого-то этот сюжет заинтересует...
Это и 
Некая эклектичность присутствунт, но в меру.
Кстати, многие считают это слово ругательным, а зря.
В принципе, вся наша жизнь - это сплошная эклектика.
Прочитал с интересом, Тома. А начало просто блестящее - интригующее и многообещающее!
с теплом, Гус