Около одиннадцати утра Виктор очнулся от глубокого сна, открыл глаза и потянулся. Старомодный диван с кожаной обивкой, огромная подушка, по-деревенски набитая перьями в чистой накрахмаленной наволочке, плюс толстый и тёплый, но на удивление очень лёгкий плед подарили телу гостя бодрость и свежесть. Несмотря на несколько часов короткого отдыха.
Почти до рассвета он писал. Мысли легко и быстро, как бы сами собой, складывались в слова, предложения, абзацы. Перед сном он перечитал написанное и остался вполне доволен.
- Хорошее, уютное место для писательства. - Подумалось Пелевину. Присев на край гостеприимного дивана, он минуту размышлял, что сейчас хочется сделать первым. Умыться или сходить во двор по нужде.
- Вставай, мой друг, нас ждут великие дела. - Услышал он насмешливый призыв графа из гостиной.
За обеденным столом в соседней комнате его уже ждал Толстой. Тоже бодрый и свежий, будто молодой юноша, сладко и беззаботно проспавший всю ночь. Отличное начало дня в деревне. Граф уже вскипятил самовар, расставил чайные приборы, приготовил завтрак.
- Предлагаю перейти на Ты. Ведь к самому Господу Богу мы обращаемся на Ты. Господи, помилуй. Витенька, ты не против? - Лев Николаевич был явно в приподнятом настроении, весел и бодр, несмотря на свой солидный возраст.
- Доброе утро, граф. Минуту, только бегом в туалет и умоюсь. - В тон собеседнику ответил Виктор, ему нравилось в доме классика всё больше.
Во дворе его ласковым теплом встретило майское солнце, разноголосое радостное стрекотание пернатых и запахи села. Пахло навозом, парным молоком, свежеиспечённым хлебом, сеном и ещё чем-то неуловимо знакомым и приятным.
- Так о чём ты желал со мной поговорить? - Спросил граф, заканчивая завтрак и наливая себе третий бокал чая из пузатого, по всей видимости древнего самовара.
Гость дожевал булку с ароматным домашним маслом и посмотрел на старика. Толстой улыбался сквозь бороду с какой-то загадочной хитринкой в глазах. Было заметно, что он с нетерпением ожидает начало беседы.
- Хорош чай, граф. С малиной и смородиновым листом. До пота прошибает. И хрустящие, домашней выпечки булки с маслом. Растолстею я тут у вас. - Виктор примеривался, как начать беседу на интересующую его тему.
- Мы же договорились на ТЫ! - Напомнил граф ненавязчиво. - А, если жарко после чая, пойдём-ка сейчас в сад. Там у меня беседка в уголке у забора. До обеда времени достаточно, вот и поговорим на воздухе.
Миниатюрная беседка находилась за домом на внутренней стороне дворика. Посеревшие от времени деревянные перила, скамейки по кругу, потрескавшиеся и жалобно скрипящие доски пола. Круглый столик посередине. Вполне уютно, а главное - прекрасное место для уединённой беседы.
- Ну-с, сударь... Готов поговорить на любую тему. - Граф сел, положив ногу на ногу, запустил руки в бороду и приготовился слушать.
- Да, в общем-то вопрос простой. О смыслах. - Начал Пелевин. - Даже не знаю, что ещё добавить.
- Ты хотел сказать - вопрос о бессмысленности, о потере всех смыслов бытия? О поиске главного в жизни. Что, зачем и для чего? И о том, имею ли я какое-то собственное мнение по этому поводу? Верно?
- Именно так, граф.
- Ну раз считаешь, что вопрос простой, то и ответ будет таким же простым. Нет никаких смыслов, Виктор. Ни в чём.- Толстой смолк, делая паузу.
Молчал и Пелевин, понимая, что это только начало.
- Вот скажи мне - что такое смысл?
- Слово из пяти букв. И больше ничего не знаю.
- Значит, все действия, мысли, желания, мечты, планы, надежды лишены смысла?
- Для того и приехал, чтобы об этом спросить.
- Считаю, что существуют истинные потребности тела и разнообразные желания ума, которые и есть фальшивки, пытающиеся подменить истинные потребности. Муравей тащит на себе травинку - имеет ли это смысл? Если тащит, то по видимому имеет. Для кого? Для муравья, который тащит или для муравейника?
- Муравей просто тащит и не думает. Ни о смыслах, ни о себе, ни о муравейнике. Он насекомое. А человек думает - тащить или не тащить. Выбирает, прикидывает. Если тащить что-то на себе, то для чего, нужно ли ему это.
- Это так. Человек не насекомое. В этом его превосходство и его беда. Горе от ума. Думающее существо человек. Постоянно ищущее способы подольше оставаться счастливым и способы избежать страдания. В этом главная ошибка человеческого ума.
- Ошибка в чём?
- В подмене потребностей желаниями. И в поиске счастья вне себя самого. Счастье - не вещь, не место, не условия жизни, не богатство, не деньги, а лишь изменчивое состояние ума. Дети меньше всего думают о счастье, поэтому и счастливы больше взрослых. Им нужно меньше вещей и условий для радости. Взрослые суетятся больше, больше хотят, больше боятся и больше страдают.
- Об этом ещё Екклесиаст говорил. Всё суета сует и томление духа.
- Так и есть. И ничего не изменилось с тех пор.
- Граф, так значит, поиски смысла это и есть полная бессмыслица?
- Вот тебе и ответ. Жить - не тужить. Никого не осуждать, никому не досаждать. И наше вам почтение. Счастливые о поисках смыслов и счастья не думают. Они просто живут. О счастье задумываются лишь те несчастные, которые сами обесценили, потеряли радость жизни и желают её хоть в чём - то найти. В любви, в деньгах, в перемене мест. В каждом таком человеке вместо души огромная чёрная дыра. И человек никак не может себя ничем удовлетворить, кидая в эту бездну вещи, деньги, время жизни, иллюзию за иллюзией. Кидать то кидает, а дыра никак не заполняется. И заполниться не может по определению. Потому, что эта дыра ведёт в прошлое или будущее.
- Чем же заткнуть эту дыру, граф?
- Жить сейчас. Прямо сейчас. Ни в прошлых страхах и разочарованиях, ни в будущих желаниях и мечтах. Дыра закрыта ровно одно мгновение. Если жить мгновением за мгновением всю жизнь, то не нужны ни смыслы, ни желания, ни мечты. Вот прямо сейчас тебе чего хочется, Витя?
- Ничего. Просто, хорошо, легко и спокойно, как в детстве. В голове приятная пустота и даже думать не хочется.
- Это у тебя сейчас дыра закрыта. - Довольно улыбнулся старик.
- Так просто? - словно очнулся Пелевин, внезапно осознав, что только что получил ответ на свой главный вопрос.
- А зачем усложнять простое. Всё горе и все страдания от ума. Ум - это лишь слуга, а стремится стать господином человека. Примерно, как президент государства. Его народ избрал для служения. А слуга очень быстро захотел стать царём. Его выбрали руководить делами. А он желает править людьми. Ему становится мало нормальной человеческой жизни, которой он жил раньше. В нём бездонная дыра всё шире и шире расползается. В длину, в ширину и в глубину. Ум слуги уже считает себя полноправным царём и жаждет власти. Миллиардов, дворцов, а главное, полного подчинения ему тех, кто его избрал. Ему даже еды нормальной теперь недостаточно. И шеф-повар у него совсем не простой. А специально нанятый француз. Как раньше дворяне себе из-за границы выписывали. И всё это, чтобы ещё больше отличаться от обычных людей. А бездушная дыра требует в себя всё новых и новых вбрасываний. Всего ей мало. И одновременно эта дыра всего боится. Боится потерять то, что в неё вкинули. Усиливает себе охрану, войска, закручивает гайки и перекрывает остатки кислорода тем доверчивым и наивным, кто ещё продолжает верить, что у руля страны умный слуга.
- И что же делать тем, кто уже понял и видит, что слуга у руля давно возомнил себя царём с бездонной жадной дырой вместо души? - С интересом спросил Пелевин.
- А что делать с вредной молью, которая считает себя красивой бабочкой? Хотя питается не цветочным нектаром и пыльцой, как остальные бабочки, а портит и жрёт любую одежду, до которой сможет дотянуться. Размножается, плодит себе подобных вредных тварей, и всё они жрут, жрут, жрут... Их дыры ненасытны. - Глаза графа сверкнули мстительным блеском.
- Не знаю. Думаю, что однажды огромная дыра сама затянет в себя эту поганую моль и поглотит вместе со всеми её расплодившимися тварями.
- Верно, Витенька. То, что имеет начало, всегда имеет и конец. Это прекрасно знает дыра, вот только ум отказывается верить и даже думать об этом. Ум изворотлив, но труслив. В гробу карманов нет. Ничего с собой. Только холмик останется. Каждый из живущих - только маленький зелёный холмик. Холмик на старом кладбище, почти незаметный холмик в осеннем лесу или одинокий холмик-кочка, спрятанный под снегом на далёком зимнем поле. Поэтому пока дыра-бездна ищет смыслы, выдумывает новые желания и жрёт себе подобных, наша самая простая и понятная задача оставаться людьми. Всегда. Везде. Со всеми. При любых обстоятельствах. Помнить, что все желания и смыслы это фантазии жадной дыры.
- Я понял, граф. Делать, что должен и будь, что будет. Мне звонят, отвлекусь на минуту. - Пелевин достал из заднего кармана брюк телефон.
- Слушаю. Да. Скоро буду. Думаю завтра. Отлично беседуем. Билеты возьми на послезавтра. Всё. Приеду, поговорим. - Виктор закончил разговор и убрал трубку в карман.
- А мне эта железка не нужна. - Заговорил граф.- Я люблю глаза в глаза.Так вернее и проще понять человека. Кто звонил то?
- Мой литературный агент и переводчик, Лесетская. Спрашивала, когда вернусь. Если интересно, граф, я о ней расскажу поподробней. Например, завтра. Любопытная особа, немного сумасшедшая, но с чистой, доброй душой. Неглупа, но, кажется, потерялась в жизни и себя ищет. А у меня сейчас в голове полный порядок, покой и тишина. Не зря сюда ехал. Получил даже намного больше, чем ожидал. Поляна Ясная.
- Так не пора ли нам обедать, мой друг? Потребности тела игнорировать не верно и даже вредно. Соседка моя добрая сегодня что-то вкусненькое собиралась поднести к нашему столу. Кажется борщ и солёные грибочки с хреном. И пирог с клюквой.
- К столу? С огромным удовольствием, граф. А после обеда у меня уже готов вопрос совсем на другую тему. - Откликнулся Виктор с нескрываемым энтузиазмом. Он внезапно почувствовал буквально зверский аппетит. Видимо, деревенский воздух, свежесть весеннего сада, а главное, приятная беседа с мудрым стариком способствовали этому. Он получил ответ на свой главный вопрос.
- А вот и нет. После обеда отложим беседу ненадолго. У меня по плану пара часиков дневного сна. Освежает ум и бодрит тело. Очень и тебе рекомендую. Отдохнём и продолжим нашу беседу.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
