О песне Цоя "Спокойная ночь"

Крыши домов дрожат под тяжестью дней.

Небесный пастух пасёт облака.

Город стреляет в Ночь дробью огней.

Но Ночь сильней, Её власть велика.


ПРИПЕВ: Тем, кто ложится спать,

Спокойного сна,

Спокойная ночь.


Я ждал это время, и вот это время пришло.

Те, кто молчал, перестали молчать.

Те, кому нечего ждать, садятся в седло,

Их не догнать, уже не догнать.


Соседи приходят, им слышится стук копыт.

Мешает уснуть, тревожит их сон.

Те, кому нечего ждать, отправляются в путь.

Те, кто спасён, те, кто спасён.


После второго и третьего куплета следует припев: "А тем, кто ложится..."


                 Короткая песня, но какое огромное содержание... Здесь не только монументальные величественные образы и безупречная музыкальная и литературная форма. Здесь содержится  цельное философское и богословское мировоззрение, удивительно органично увязанное с праведным социальным взглядом на мир.
                 Библейскому индивидуализму противопоставляется активная любовь к Божьему миру во всех его проявлениях, - любовь к людям, принимающим на себя ответственность за действие и бездействие в Мире Божьем и противостояние холоду и бес-смысленности цивилизации.


                  Это самая что ни на есть антиклерикальная песня, отрицающая лукавую церковь и нечестивую власть. В ней прямо сказано: те, кто ждёт благодати от прошлого, не желая жить в настоящем - не верят ни Богу, ни ближним.
                  "Тяжесть дней"? - На что более всего повлияло Время в жизни человечества? - На крыши. На вершину домов человеческих. На семейные очаги, от которых люди ушли под крыши храмов. Крыши храмов задрожали под тяжестью предрассудков, предубеждений, годами и столетиями копившейся фальши обрядоверия, неискренности и лукавства. Крыши задрожали от облаков лжи, скрывающих Небесный свет, которые пасут...??!
                   А кто или что это за "пастух", похожий на церковных пастырей, но "пасущий облака"?
                   Что обозначают "облака" в песнях Виктора Цоя? Вспомним его строку из песни:  "Но я вижу, как тучи режет солнечный луч"!  
                   Так, кто же сей "небесный пастух", пасущий тех, кто верит облечённым непонятно от кого властью "вязать и решить"...?
                   На этот вопрос Виктор отвечает в конце песни, в третьем куплете.

«Город стреляет в Ночь дробью огней.

Но Ночь сильней, Её власть велика»

                              - Эти строки можно сравнить со строками более поздней песни «Сосны на морском берегу»:

«И пускай фонари светят ярче далёких звёзд.

Фонари все погаснут, а звёзды будут светить».

                                Ночь зовёт искренне живущего своей глубиной и тайной.
                               «Дробь» земных «огней» рас-стреливает сознание цивилизованного обывателя ярким искусственным светом города, но по-настоящему живой человек не может смириться с этим электрическим неоновым светом, и за ним чувствует Великую Власть Ночи и своей Звезды – символизирующей своим светом малое, или большое место человека в мироздании, в соответствии со своей личной и родовой Судьбою.
                               «День дню отрыгает Глагол, и нощь нощи возвещает Разум» (Пс.18, ст.2).

                   Величие ночи останется с искренне живущим и устремлённым в будущую жизнь. Но, как же это не похоже на припев «Спокойной ночи»:

«А тем, кто ложится спать, -

Спокойного сна,

Спокойная ночь».

                    Здесь уже совсем другая ночь. Ночь уже никакого отношения не имеющая к величию и тайне мироздания.
                    Маленький человек легко и непринуждённо уходит от власти своей личной судьбы. Вместо того чтобы жить напряжённо со своими ближними и данным ему от Бога временем, он предпочитает «ложиться спать», а ныне ночь – это к тому же время вседозволенности и разврата – удовлетворения похоти человеческой, и в словах В.Цоя звучит холодная ночная ирония одинокого, но «верящего Звёздам» человека.

                                    Дальше разговор идёт уже прямо с социальным временем, в котором жил Виктор:

«Я ждал это время, и вот это время пришло.

Те, кто молчал, перестали молчать»

                                    Это о тех, кто смело настаивал на необходимости реальных изменений в жизни советского народа.

«Те, кому нечего ждать, садятся в седло,

Их не догнать, уже не догнать».

                                  Вспомним «Легенду». Там ясно сказано, что «смерть стоит того, чтобы жить, а любовь, стоит того, чтобы ждать».    
                                  Это так, потому что для свободного человека нет, и не может быть другого ожидания, кроме любви. Он не боится Ночи – неизвестности, и потому смело садится в седло – здесь, скорее всего, имеется ввиду понимание лошади, как родового существа, беззаветно стремящегося к поставленной свыше цели.
                                  Таких свободных людей, оседлавших время и следующих судьбе, конечно, не догнать тем, кто ждёт внешних изменений, чтобы следовать им и наверняка иметь возможность поживиться за счёт общего благосостояния.

                              Страшно отстать от естественной жизни и выпасть из десницы Бога не приспособленцу, но свободному человеку.

                             «Соседи приходят, им слышится стук копыт» - вспомним соседа из «Прохожего»: «И сосед за стенкой стонет, он увидел страшный сон».
                              Тот сосед стонал из-за «магнитофона» уличного хама, а эти «соседи» «приходят» куда-то… Виктор не договаривает, куда именно… хотя они явно спасаются от уже слышимого ими «стука копыт», «мешающего им уснуть, тревожащего их сон»…
                              Так куда приходят спасающиеся от стука копыт соседи, желая уйти от душевной тревоги? Какое место на белом свете способно дать им упокоение от жизненных тревог и возможность спать бес-пробудно? Где можно спастись от «стука копыт»?

                                                   Вспомним песню «Растопите снег» двадцатилетнего В.Цоя:

«Я выхожу на порог. Я слышу стук копыт.

Растопите снег. Растопите снег.

Он убьёт меня. Он мой враг навек».

                              Без сомнения, речь идёт о сатане, как в той, так и в другой песнях. Итак, куда приходят «соседи» - не ближние, не родные (вспомним: «У меня есть братья, но нет родных»), но только-то и всего, что соседи?
                              Они идут в церковь, и там «спасаются» от страха смерти, «тревожащего их сон», от «стука копыт» в обывательском раю тихого и привычного прозябания. В храм идут те, кто просит подаяния духовного, ждёт благодати от других…

                              А «те, кому нечего ждать», кто сам готов действовать, … они спасены – свободны, «отправляются в путь» по Слову Божьему, принимая стезю во времени и пространстве бытия своего Рода.

                             Те же, кто принимает устоявшиеся каноны, обряды и внешние формы так называемой «духовности» в той или иной секте, конфессии, церкви или же государстве, пусть спят и дальше. Незачем тревожить их сон, не то спросонья такого наворочают...
                             Верующие «небесному пастуху», - месяцу, пасущему отражённым светом «облака» предубеждений, ещё не проснулись к свободной духовной жизни, и от Бога они бесконечно далеко:

"А тем, кто ложится спать,

Спокойного сна,

Спокойная ночь".

                                                     Или же, как в «Легенде»:

"Эй, а кто будет петь, если все будут спать? "