Болячка известная, тяжелая и высоковирулентная. Так что коротко весело не получилось. Получилось длинно и серьезно.
"...Почему мысль из головы поэта выходит уже вооруженная четырьмя рифмами, размеренная стройными однообразными стопами?"
(А. С. Пушкин. "Египетские ночи")
"...У вас ересь. Говорят, что в стихах - стихи не главное. Что же главное? проза? должно заранее истребить это гонением, кнутом, кольями..." (А. С. Пушкин. Письмо к брату Льву 14 марта 1825 г.)
"Незнание закона не освобождает от ответственности"
Я любил Вас, может быть, в моей душе любовь не совсем угасла, но пусть она больше Вас не тревожит. Я не хочу ничем Вас печалить. Знакомая тема? Даже слова в с е те же. Исчезло деление на строки (с кол-вом слогов),исчез пульс, изменился ритм - и на месте выражения переживаний остался сухой их перечень. Эмоционального воздействия не больше, чем от телевизора в соседней комнате.
А дело в том, что стихотворная Форма органически связана с Содержанием; от их сочетания зависят "рефракция и интерференция" восприятия.
Более того, форма сама обладает смыслом. Позволено будет сравнить роль стихотворного метра и стопы с задачей тональности в музыке и колорита у живописца. Не получится выразить гнев и скорбь, например, в D-dur или e-moll; не выберет художник для сцены страсти сине-зеленые, а для пасторали - черно-красные сочетания. И сколько бы автор не пыхтел, слушатель (зритель) не воспримет мысль, не создаст адекватный образ в воображении своем. То же и с ритмом стиха, стопой, сочетанием гласных и согласных, использованием т. н. поэтических приемов. Причина этого - в устройстве наших мозгов (желающим подробно: "Теория восприятия" Б. М. Теплова). Не вооруженные результатами современных изысканий в области нейрофизиологии, люди с начала времен интуитивно нашаривали проявления этих законов. Они систематизировали, давали названия, накапливали, передавая по поколениям. Для того, чтобы наивные малознатцы позволяли себе пренебрегать этим богатством, изобретая велосипеды? Вольно же им...
Впервые радостно зарифмовавший любовь/кровь и небо/небыль блаженно не подозревает, сколько надо знать и уметь в механизме дела, чтобы снаружи создалось ощущение легкости рождения. Чтобы возникло то самое, почти магическое воздействие на читателя. И он, читатель, вдруг удивился бы: откуда взялись все эти чувства, почему внезапно стало так близко и важно то, что еще две минуты назад не имело к его жизни никакого отношения.
Разумеется, все вышеизложенное имеет смысл лишь в случае, если автор действительно желает делиться мыслями в ПОЭТИЧЕСКОЙ форме и заботиться об их адекватном и без потерь восприятии. Вариант самолюбования за счет рифмовки требует отдельного рассмотрения.
