Что легло в основу современного европейского "культурного марксизма"
По одной из улиц города бежит толпа обнаженных мужчин и женщин с наспех заготовленными плакатами и цветами.
«Долой любовь! Долой стыд!», — кричат они.
Прохожие в растерянности, а некоторые из них, недолго думая, раздеваются догола и присоединяются к этой, с первого взгляда кажущейся странной, манифестации.
Добро пожаловать в Москву двадцатых годов прошлого века!
Такие своеобразные манифестации нового духа проходили не только в Москве, но и в Петрограде, Одессе, Саратове и других крупных городах молодой советской республики.
Противники стыда пытались доказать таким образом, что все, что естественно — не безобразно.
Сразу после Октябрьской революции шел слом многих устоев, как в сфере общественной, так и в сфере личной жизни — была предпринята попытка изменения сексуальной морали и изменения взглядов на традиционную семью.
Студенческая и рабфаковская молодёжь 20-х годов воспитывалась на «теории стакана воды».
И суть этой теории, точнее системы взглядов, заключалась в отрицании любви и сведении отношений между мужчиной и женщиной к инстинктивной сексуальной потребности, которая должна находить удовлетворение без всяких «условностей», так же просто, как утоление жажды (заняться сексом просто, как выпить стакан воды).
Порядочной комсомолке не следовало отказывать товарищу, которому невтерпеж заняться любовью.
Секс объявлялся такой же естественной человеческой потребностью, как сон, еда, и прочее.
Прекрасные чувства, воспетые поэтами серебряного века, всячески высмеивались, так же как и все остальные пережитки прошлого, присущие буржуазному быту.
Сама фраза («стакан воды») впервые эта фраза появляется в биографии Фредерика Шопена, написанной Ференцом Листом в середине XIX века (1852), это слова подруги Шопена, главной женщины-эмансипантки той эпохи, Авроры Дюдеван: «любовь, как стакан воды, дается тому, кто его просит». Идеи эмансипации женщины начали развивать в середине XIX века.
Предсказания о том, что социализм уничтожит буржуазную семью, высказывали так же Маркс и Энгельс.
Однако есть мнение, что Ленин отрицательно относился к теории стакана воды и называл её «совершенно немарксистской и сверх того противообщественной».
Луначарский — нарком образования в своей статье «О быте: молодежь и теория стакана воды» также жёстко критиковал данную теорию.
Коммунистка, ярая феминистка и государственный деятель ранней советской эпохи Александра Коллонтай о «стакане» не говорила, ей принадлежит другая теория противопоставления «крылатый Эрос» (душевной близости) и «бескрылого Эроса» (чисто физического влечения).
Как показал опрос населения, проведенный в 1923 году среди московских студентов, самой передовой и раскованной части молодежи, 72 процента юношей и 81 процент девушек предпочитали «стакану воды» крепкую и прочную любовную связь, пусть даже не освященную браком.
И чем дальше, тем меньше оставалось приверженцев свободной любви.
Но на деле не все было так гладко.
Государство до поры смотрело на всю эту ситуацию сквозь пальцы.
Закон о браке и семье появился в СССР лишь в 1926 году.
В то время такого либерального закона не имела ни одна страна в мире.
Регистрация советского брака сводилась к простой статистической отметке, а развестись можно было по заявлению любого из супругов без объяснения причин.
Как следствие — резко увеличилось количество детей, рождённых вне брака.
В 1927 году около полумиллиона детей не имело понятия, кто их отцы.
Виражи «крылатого эроса» привели к тому, что в 1934 году на одно рождение приходилось три аборта.
Другим следствием послереволюционной вольницы стал рост венерических заболеваний среди населения.
В итоге мораль все же удалось спасти и теория «стакана воды» не прижилась ни у нас, ни в других странах: общество снова возвратилось к традиционным супружеским отношениям.
