Глокая куздра, или Фальшивомонетчики от поэзии (С)

Графомания, на мой взгляд, бывает двух типов.
1.Откровенная. Её характеризует элементарное невладение словом и простейшими приемами стихосложения. Здесь всё просто и не стоит обсуждения. Это нижняя ступень.
2. Скрытая. Гораздо более коварный вариант. Автор достаточно хорошо знает русский язык, но в составлении образов не силён, да и мыслей в голове не густо - тех, которыми бы стоило поделиться. А писать-то хочется, причем, так, чтобы читатель принял опус чуть ли не за новое слово в литературе или хотя бы озадаченно «почесал репу»: «Наверное, в этом что-то есть…» Автор должен иметь возможность легко уходить от прямых вопросов о содержании. Но как?

Ответ находится быстро: писать непонятно. Так замутить воду в луже, чтобы скрывшееся от взгляда дно дало возможность предположить в ней большую глубину… Вот об этом стоит поговорить.

Недавно я задумалась над неким «секретом», содержащимся в стихах определенного типа: грамотных, порой хорошо звучащих, не лишенных эпизодических образных находок, но абсолютно не поддающихся общей расшифровке. Вроде бы, написано по-русски, слов незнакомых нет, а о чем прочитал – бог весть. И тут вспомнила я про эксперимент академика Л. В. Щербы, который на лекциях по языкознанию предложил студентам ответить на вопрос, на каком языке произнесена фраза: «Гло́кая ку́здра ште́ко будлану́ла бо́кра и курдя́чит бокрёнка». Ответ последовал: «На русском!» Получается, даже если заменить корневые морфемы на случайные сочетания звуков, приблизительный смысл сказанного всё равно будет улавливаться.

Я заинтересовалась: а если взять вполне «нормальные» слова (совершенно друг с другом не соотносящиеся по смыслу), но правильно согласовать их - создаст ли это иллюзию осмысленной речи? Безусловно! И это явление можно с успехом использовать при написании «стихов». Стоит задать «схему» произведения (об этом чуть ниже), а потом «оживить» её, заполнив чем попало, «с потолка»,  (однако не забывая соблюдать правила построения предложений), - и получится правильное по форме стихотворение! Правда, лишенное скрепляющего стержня -  внутренней идеи – но это ничего: абракадабра нынче в моде.

На этом я прерву монолог ради потрясающих примеров из творчества весьма известного и многими обожаемого автора – солиста современной группы «Калинов мост».
Не беда, что один человек так пишет, беда, что подобная лжеманера лжетворчества становится массовой.

***
Перекрестком полдень дрогнул звонами выпало
В синих блестках пил дорогу доблестным выбором
Вскрыл забрало сном младенца пугалом накричал
Белым справил полотенце мерить на два плеча
Ветер вымел смыл рассветом клочья сырых волос
В горе имя гон расцветит если так повелось…

А вот ещё, уже из других «произведений»:
***
Колесо вперед, колесо назад,
Знает скрип сердец правды стороны.
Каменей плечо, раздавить яйцо,
Дорогим питьём изстолованы.

***
Волна самоубийств...
С легендами останутся долги
Тугие сплетни вокруг голов разбитых
Останутся сиротами колки
И жены - не прорвавшиеся в титры
Ветер, будь добрее -
Сам себе задором опостылел,
В гон латаю хохотом затылок
Все хотел гордыней окопаться,
Днями примириться бритым плацем:
Дурень!

***
Дымились кони
В узор оков.
Просили травы
Из - под копыт
Вернуться равным
В круг догопыт.
Без рукавицы
Пьяной молвой
В осень дымится
Степь булавой.
Голос ходил ночью сполохом,
В ворох годин
Лапу полога
Сбросил с глаз -
Пробудил уверень доли.
И ни за что
Кинут шкурами,
Взят усачом
Целым куренем:
Стал горазд
На пути встречать повторень

Хватит «поэзии». Поговорим о её способе создания.
«Схема», в которую, как в таблицу, вписывают слова, вероятнее всего, имеет ритмический характер – она дает больше возможностей для эксперимента. Возьмем вот такую:
/--/-/- /--/-/- Та-Татата-Тата-та Та-Татата-Тата-та

/--/-/- /--/-/  Та-Татата-Тата-та Та-Татата-Тата

Теперь оживляем её. Пегас, нноо!
Вставляем в начало любое существительное, к примеру, «ночь». Завязка есть, ура. Подлежащее требует присутствия сказуемого. Ау-у, глаголы? Оп, ухватила: «разлиновать». Нам нужно согласование в числе и роде, значит, «ночь разлинует» /--/-
Далее в схему должно встроиться двухсложное слово с ударением на первом слоге /-. Но не любое, а грамматически привязанное к уже написанному. «Ночь разлинует» - что? Голос? Пекло? Рифму? Воду? О, точно: воду. Её «разлиновать» как бы можно. Во всяком случае, с большим успехом, чем голос и пекло. Уже что-то вырисовывается: «ночь разлинует воду»  /--/-/-

Теперь, чтобы сделать предложение полноценно-распространенным, вводим второстепенные члены. Разлинует небо – чем? Схема требует введения одного длинного слова или двух покороче /--/. Пусть будут два: «красной пургой». Согласуем следующее слово в падеже: пургой чего? –  пусть будет «заката». Всё! Тяп-ляп и готов кораб:
Ночь разлинует воду красной пургой заката
Славное начало. Даже не полная бессмыслица. Только лучше воду поменять на небо, раз уж про закат написалось. Ап! Сделано:
Ночь разлинует небо красной пургой заката

Аналогично конструируем вторую строчку. А смысл сочиним потом. Не сочиним – назовем произведение ассоциативным стихом. Думай, голова, вставляй циферки в уравнение с неизвестными! (Здесь включаю «перемотку» - ускоряемся). Результат второй строки:
Эхо костра взметнется, в бисер окутав сон
Бис! Ни один филолог не придерется! Не поймет - его проблема: поэзию чувствовать надо.
Теперь задача усложняется: с третьей строки нужен подгон под рифму. Давай-ка её сразу и придумаем. «Заката» - «вата», «помято» (то есть помятоМ – предложный падеж). Пусть оно и остается. Остальное кропаем единым росчерком: мало ли слов бродит в голове?
/--/-/- /--/-/-
Стань перелетным криком! в сердце его помятом
Не, что-то не то… совсем маразм. Заменим-ка «помятом», на «пернатом», поскольку выше есть слово «перелетным». Ап!
Стань перелетным криком! в сердце его пернатом
Так лучше.
«Сон» рифмуется со «стоном». Нам каждое лыко в строку, берем «стон» не раздумывая: точные рифмы всегда в цене.
Рвись на клочки бессилья, речь обращая в стон.

Читаем результат:
Ночь разлинует небо красной пургой заката,
эхо костра взметнется, в бисер окутав сон.
Стань перелетным криком! В сердце его пернатом
рвись на клочки бессилья, речь обращая в стон.

Если бы что-то не согласовалось – можно было бы препинаки исключить - это маскирует ляпы, когда читатель профи. В смысле, профан.
Очень милый сюр. Съедят за милую душу - добавки попросят. А въедливому критику я скажу, дескать, ты, уважаемый, шибко начитан, однако твои знания не стоят гроша ломаного, поскольку ЧУВСТВОВАТЬ ты не умеешь, транспортиром и линейкой душу измерить пытаешься! Стихи требуют иррационального подхода, «ума сердца», если угодно. Но ты тут не силен: ты бюрократ, упершийся лбом в сухие директивы. Но ведь давно известно, что «суха теория, а древо жизни пышно зеленеет». Кажется,  классик сказал? Угу. Фауст звали. Ты ведь не против классиков? То-то же. Так что иди отсель, в своих текстах закорючки правь. Народ вон плачет (видишь благодарственный список?), в избранное берет. Это ли не аргумент против всех твоих доводов? Ха-ха на тебя.

Выдумываем смысл
На самом деле, разве плохо получилось? А смысл… ми-ну-точ-ку! Пурга заката – это значит, по всему небу отблески разметались, как снег на ветру. Ночь разлинует небо закатом – почему нет? Бывают же красные полосы в вышине! Почему закат ночью? Так это авторское допущение, известный приём.
«Эхо костра» - ну тут о перекличке небесного и земного, типа, заходящее солнце «крикнуло» светом, костерок «отозвался» из кустов. Бисер… это искры костра, рассыпающиеся по воздуху мелкими частичками. Почему ими окутан сон? Да просто ЛГ спать хочет. Его нужно призвать оживиться, встрепенуться, подать голос - «стать перелетным криком». Ну, типа, поэт – глас народа… Ну чё вы…
В сердце «пернатом»... тээкс, что бы это могло быть? Не иначе - индивидуально авторский эпитет, наводящий на мысль о духовности автора, его способности к «полёту».  «Рвись на клочки бессилья»… Кто рвись? А, неважно. Пусть во всеобъемлющем сердце ЛГ рвётся ВСЁ. Ёмкое слово, что к нему добавить? Почему «бессилья»? Ну, не всё же сбывается в жизни… «Речь обращая в стон» - а это о том, что стихи ЛГ всеми вокруг поняты и прочувствованы – до слез, до стонов.
Вот какой глубинный подтекст содержит моё творение! И пусть кто-то посмеет сказать, что пишу заумь: имеющий уши (читай, душу) да услышит посыл произведения. А остальных я пошлю куда подальше!

Заключение
Сказка ложь, да в ней намек. Мы, читатели, слишком много работаем за авторов. Они позволяют себе писать что угодно, нимало не утруждаясь тем, чтобы действительно расставлять «наилучшие слова в наилучшем порядке», а мы, с нашим недюжинным воображением, вкладываем в стихи-пустышки смысл. Не вычитываем, а выдумываем. И говорим себе: если в нас пробудился фейерверк эмоций – значит, автор гений или, как минимум, мастер слова. А он просто халтурщик и немного психолог. Понимает, что безграмотным читателям, как тем слепым курам, везде пшеница. И чем стиш мудрёней, тем лучше: у читателя будет возможность торжественно объявить, что он понимает ТАКУЮ! поэзию, значит, и сам немножко посвящённый. Самоутвердится человек. Грамотным читателям тоже понравится: всё сформулировано верно с точки зрения языка. А заумь – не заумь вовсе, а их величество «образ»!
«Всё это было бы смешно, когда бы не было так грустно…» (с)