По хате лазали два, одетых в мышастого цвета форму, молодых парня, видимо искали, что-либо ценное.
Из темного угла, источая животный страх, сверкали широко раскрытые глаза, девочки подростка. Ужас, источаемый этим ребенком, холодной волной ударил по Янгу, а двое с радостными лицами, не чуя волн страха и смерти, продолжали обыскивать жилище.
Янг не понимал незнакомой речи, но хорошо понял мысли:
– Ну, ты, Мыкола, нашел чого?
– Ни, не нашел, тоже обычная бедняцкая хата чи москалей, чи поляков. А я думал, шо то жиды, вон дывысь дочка у них яка чернява.
Глянув на прижавшуюся в угол девочку, изобразили на своих глумливых рожах подобие жалости и заботы:
– Ты ж тут одна с голоду подохнешь. С собой тебя не заберешь, ты худа аки шкелет. Прибить тебя, или корму тебе оставить? Будешь потихоньку хату жечь и на углях мясо жарить, так и доживешь до светлого будущего, шо вам тута коммуняки обещали!
Наклонившись над трупами, эти два воина освободителя (они мысленно так себя величали) срезали с тел покойников куски мяса и, бросив их ребёнку на стол, весело гогоча, пошли в другой дом.
Вечный позор и презрение нелюдям, которые убивают людей, прикрываясь идеями расового или иного превосходства.